[5] в полицейском управлении, конечно, тут я бы сам себя невзлюбил, мягко говоря. Или я мнителен?
Маруто посмотрел на меня с некоторым смущением и сразу отвел глаза.
— Нет, вы не мнительны, — ответил он с видимым усилием. — Залевский и вправду вас не жалует.
— Но за что же?! Что я сделал такого, что вызвал его неприязнь?!
Маруто молчал, и я в запальчивости даже повысил на него голос:
— Ну же, Людвиг! Если знаете что-то, не таите от меня!
— Не уверен, что вам полегчает от этого знания, — все так же глядя в сторону, неохотно сказал Маруто.
Я взволновался еще больше. Что такого порочащего видят они все в моей личности или в моих поступках, что дает им право меня презирать? И Людвиг ведет себя так, будто знает про меня что-то неприличное…
Стиснув зубы, я дал понять Людвигу, что готов выслушать ужасную правду, и что хуже мне быть уже не может. И Людвиг, явно испытывая неудобство этического свойства, запинаясь и мямля, сказал мне действительно ужасные вещи, которые буквально раздавили меня.
— Знаете, Алексей, не мое дело судить… Про вас говорят злые языки… Заметьте, я не сужу вас никоим образом, и не мое это дело, но…
— Да говорите же! — вскричал я в гневном нетерпении, раздраженный этими экивоками. Мару-то испуганно на меня посмотрел.
— В том дело, что… Короче сказать, про вас ходят слухи, будто вы живете в греховном союзе с вашей кровной родственницей. Вашей теткой.
— Что-о?! — услыша это, я не мог сдержать истерического смеха, но подавился им. — Что за бред?! Кто распускает эти слухи?
Маруто пожал плечами. Он был очень смущен, такая откровенность далась ему нелегко. Но как случилось, что обо мне вдруг стало ходить такое мнение? И как вышло, что за моей спиной мусолили эти гадости, а я ни сном ни духом про них не догадывался?!
— Я слышал, как Залевский высказался, что подобная безнравственность не может быть сочетаема с должностью судебного следователя, однако связи вашей тетки перевесили, — робко добавил Маруто, но мне уже было достаточно. Я был уничтожен.
— Но ведь у вас там какая-то темная история, Алексей? — осмелился спросить Маруто. — Никто не знает, где ваши родители. В доме вашей тетушки вы живете уже лет пятнадцать, не так ли? А она женщина еще не старая, и весьма привлекательная, так что союз ваш извинителен…
— Перестаньте! — закричал я, не сдержавшись, потрясая кулаками перед лицом Маруто.
Он испуганно замолк.
— Как вы смеете повторять этот отвратительный слух?! Как вы смеете в глаза мне его повторять! — орал я, не видя ничего перед собой, чувствуя только, как земля уходит у меня из-под ног. Я мог бы, наверное, убить сейчас того, кто повторит мне эту гадость еще раз.