Матеяну поблагодарил его еще раз. Теперь он был спокоен за позиции у изгиба долины, теперь он мог свободно думать, как разбить немцев здесь… Да, сначала он раздробит их силы, которые хлынут через долину. Тех, что приготовились к контратаке, он оставит Олтяну, и они будут разгромлены танками, горными стрелками и батальоном, подтянутым генералом из резерва. Михуляк танками другой роты с саперами вместе со вторым батальоном горных стрелков атакует с фланга пехоту немцев, отделив ее от танков и рассеяв, потом выйдет на шоссе и устремится в ущелье, уничтожая одну за другой позиции гитлеровцев в ущелье… На долю Матеяну останутся танки, скопившиеся в долине. Он ударит по ним сбоку и сзади, вырвавшись со всеми танками второго батальона на полной скорости из леса…
Матеяну почувствовал, как его охватывает дикая радость. Глаза сверкнули стальным неукротимым огнем, нервы напряглись…
И вдруг внизу, в стороне ущелья, глухо застонали и долина, и лес. Горы дрогнули, воздух наполнился ревом двигателей… Матеяну поднял бинокль и, крепко вцепившись в него, направил в сторону долины. Секунда… еще одна… и на дороге действительно показалась стая тяжелых и низких гитлеровских танков с белыми крестами.
Когда они всей массой оказались напротив него, за ними появились синевато-грязные волны пехоты… Взгляд его сверкнул, и, не оборачиваясь, он подал танкистам сигнал заводить двигатели. Лес позади него загудел, будто охваченный поднимающейся из-под земли бурей. Когда он почувствовал, как земля под его ногами заходила ходуном, будто готовая сдвинуться с места, он подал новый сигнал. Над танками и немецкой пехотой со свистом взвилась кроваво-красная ракета. И казалось, не только танки, но и лес, и сами горы устремились вместе с ним в долину…