Хория умер так, что я не мог спасти его даже с риском для собственной жизни.
* * *
Уже шестой день нас гнали в лагерь. День стоял необыкновенно знойный. Накануне вечером нас остановили на окраине какого-то села, и мы спали под открытым небом, под неусыпным взором часовых. В течение ночи двое из нас пытались бежать, но были схвачены и застрелены. Такое повторялось каждую ночь. Совершались попытки к бегству, но все пытавшиеся бежать поплатились жизнью. Несмотря на это, среди нас не было ни одного, кто не думал бы о побеге.
Утром шестого дня мы были почти такими же уставшими, но намного более голодными, чем вечером, когда ложились отдыхать. Что касается меня, то я еще держался. А вот у Хории Быргэзана сил уже не было. Он тяжело переносил жажду, и поэтому переходы измучили его больше, чем меня.
Еще с утра день обещал быть особенно жарким. Уже через час после того, как мы тронулись в путь, Хория Быргэзан начал причитать:
— Сил нет терпеть, как хочется пить, тезка!
— А ты не думай об этом, Хория. Представь себе, что…
— Сказанул! — сердито прервал он меня. — Будто я думаю… Мне хочется пить, хотя я и не думаю об этом. У меня даже язык распух от жажды.
Я замолчал. Да и что я мог ему ответить! Если уж тебя начнет мучить жажда, от нее никуда не денешься.
Через несколько минут я снова услышал его голос:
— Хочу пить! Ужас как хочу пить!
«Только бы не упал», — подумал я с беспокойством.
Но Хория Быргэзан не упал. Он хорошо держался до тех пор, пока через четыре часа пути Лягуха не объявил привал. Разумеется, и этот привал был устроен неподалеку от колодца.
Когда мы все уселись на краю дороги, изнуренные усталостью и жаждой, Лягуха направился к колодцу. Вначале напоил лошадь, потом разделся до пояса и начал долго умываться, кряхтя и что-то бормоча от удовольствия. Церемония, как водится, завершилась опрокидыванием полного доверху ведра на голову. Вытершись полотенцем, он вытащил из колодца еще одно ведро воды, на этот раз для того, чтобы утолить жажду. Пил он долго, полузакрыв глаза.
Почти сто тридцать пар жадных глаз следили за каждым его движением. Нас мучила невыносимая жажда, а он выливал ведро воды! Мы изнывали от жажды, а он утолял жажду, кряхтя от удовольствия!
И тут случилось такое, чего никто из нас не ожидал. Я даже не заметил, как Хория поднялся и решительным шагом направился к колодцу. Мне сначала даже в голову не пришло, что он задумал. Только через некоторое время я все понял. Вскочив, я бросился вслед за ним и догнал его, когда он уже обходил тех, кто был в голове колонны, ближе к колодцу.