— Что я могу сказать? Могу сказать, попытка не пытка. Но надо найти связиста.
— Не может быть, чтобы во всем госпитале не было ни одного.
— Конечно есть. К примеру, в третьей палате лежит младший лейтенант из нашего полка. Ему еще на прошлой неделе отрезали левую руку. Его зовут Томша.
Эти сведения сообщил сержант, у которого были прострелены легкие. Он уже вылечился, но иногда еще харкал кровью.
Панаит Хуштой поспешил к главному входу, поспешно поднялся в палату № 3. Младшего лейтенанта Томшу он нашел в коридоре. Томша был еще совсем молод и, хотя прошла уже неделя после операции, все еще не свыкся с мыслью, что останется одноруким на всю жизнь.
— Господин младший лейтенант, вы знаете морзянку?
— Лучше бы не знал!.. А в конце концов, какое тебе дело, знаю я или нет? — грубо закричал он на Панаита.
Хуштой в нескольких словах объяснил ему суть дела, обратив внимание на опасность, которая угрожает всем им в случае, если гитлеровцы пронюхают обо всем.
— А чем же я могу быть вам полезен? — спросил младший лейтенант.
— У меня есть фонарик, который я отобрал у одного гитлеровца. Нужно, чтобы вы просигналили нашим, что мы разминировали госпиталь и что они теперь могут атаковать гитлеровцев. Потом предупредите, чтобы они поторопились. Если гитлеровцы узнают, они могут поджечь госпиталь. Мы будем обороняться, но с четырьмя автоматами и несколькими гранатами не много сделаешь. Вот это и передайте, господин младший лейтенант.
— А если они меня не поймут?
— Надо попробовать, господин младший лейтенант. Я прошу вас пройти со мной на чердак. Оттуда лучше всего передавать.
Они поднялись на чердак. Панаит Хуштой нашел ящик, взобравшись на который низкорослый младший лейтенант мог высовываться наружу через слуховое окно. Место выбрали очень удачно, поскольку в Павильоне, где укрепились гитлеровцы, не было окон, выходящих в сторону госпиталя. Зато с любой из улиц, ведущих к Павильону, которые были заняты нашими войсками, световые сигналы могли заметить. Правда, их могли заметить часовые гитлеровцев, но в таком деле без риска невозможно обойтись.
* * *
Первым световые сигналы из госпиталя заметил сварщик Флоря Чобэника.
— Эй, комиссар, смотри! — обратил он внимание Маноле Крэюце. — Тебе не кажется, что вон тот свет, что зажигается и гаснет, смахивает на сигнализацию?
Маноле Крэюце подошел к окну и некоторое время изучал сигналы.
— Ты прав. Но ведь там госпиталь. Кто может сигнализировать и с какой целью? Гитлеровцы?
— Да, комиссар, что-то подозрительно.
— Беги за лейтенантом, Флоря! Пусть немедленно идет сюда.