Дарновский враждебно сощурился на собеседника.
— Вы и ай-кью у нас проверили?
— Мы проверили всё, что только было возможно.
— Хватит болтать! — рявкнул Роберт. Этот старый хлыщ его чудовищно раздражал. — Где Анна?
Александр Александрович сокрушенно вздохнул.
— Вы неуважительны по отношению к старшим, это нехорошо. Следствие чрезмерного самомнения, порожденного вашим так называемым Даром. Ладно. Как говорится, уступаю насилию. — Нет, он все-таки издевался, это теперь стало ясно. — Ваша одежда, как я уже сказал, здесь. Зубная щетка и расческа в санузле. Бриться не нужно, это сделала Люсенька час назад, пока вы еще почивали. Когда приведете себя в порядок, идите по коридору налево. Там в конце дверь.
Полковник поднялся.
— И там будет Анна? — недоверчиво спросил Роберт.
— Она уже там.
Под диковинную смесь марша и болеро Дарновский шел по светлому коридору с симпатичными акварельками на стенах. Ошибиться дверью было невозможно — она здесь имелась всего одна, в самом конце.
Сердце колотилось, почти как у Дронова в Режиме. Неужели за дверью Анна?
Он оперся рукой о стену, чувствуя, что должен отдышаться. Да и ноги были, будто деревянные. Мышцы задеревенели, что ли?
За окном виднелся газон, деревья. Прямо возле стекла покачивалась ветка. Роберт напряг зрение и увидел, что листья не юные, какими были еще вчера, в смысле 19 мая, а грубые, напитавшиеся солнцем. Сколько же времени прошло?
Перед самой дверью он остановился снова. Глубоко вздохнул. Повернул ручку.
Большая комната, на открытом окне подрагивают шторы, пахнет свежестью и цветами.
Четыре кресла. В одном, кажется, сидит Васильев — во всяком случае, кто-то седой, остальные три вроде бы пустые.
— Явление второе, — сказал седой. Да, это был полковник. — Она и он.
Роберт сделал несколько шагов и вдруг увидел, что крайнее справа кресло не пустое — в нем, подобрав ноги и обхватив себя руками за плечи, сидела… Да, да!
— Анна!
Он бросился к ней.
Думал, она бритая наголо — ведь собственными глазами видел на фотографии, — но у Анны на голове топорщился стильный бобрик, очень ей идущий. Чтоб на столько отрасти, волосам нужно месяца три, вряд ли меньше. Неужели прошло столько времени? Неважно!
Он обнял ее, и она тоже обхватила его за плечи. Они не поцеловались, а в упор, почти касаясь лбами, посмотрели друг другу в глаза, это было куда важней.
«Ты жива! Что они с тобой делали?».
«Не знаю. Я только что проснулась. Где мы?».
«Это какая-то кагэбешная контора, называется „Санаторий“. Господи, как долго я тебя не видел!».
«Разве?