— в синих глазах мелькнуло удивление. — Я помню прозрачный дым, я упала… И проснулась здесь. Зачем мне остригли волосы? Я уродливая, да?».
Надо было отдать полковнику должное. Он тактично помалкивал, попыхивал трубкой, выдувая клубы изысканно ароматного дыма. Впрочем, Роберт про него и не помнил.
«Ты прекрасна. Еще прекрасней, чем прежде». Он вспомнил бедную Нину с ее мышиного цвета волосами, пухлым телом, страстным похрюкиванием и передернулся от отвращения.
Щелкнула дверная ручка.
— Явление третье, — с комической торжественностью объявил Васильев. — Он, она и соперник.
Роберт обернулся, прищурился.
— Мария!
От противоположной двери, неуклюже расставив руки, бежал Дронов.
— Отцепись от нее!
Грубо отпихнул Дарновского, облапил Анну, начал целовать.
Роберт вспылил. Размахнулся, хотел врезать хаму, но чертов атропин помешал — кулак еле чиркнул по щеке. Коротко обернувшись, терминатор пихнул Дарновского в грудь, и тот отлетел в кресло.
— Господа соперники, брек! — встревожился Александр Александрович. — Роберт Лукич, не вставайте! А вы, Сергей Иванович, сядьте!
Окей, уселись. Но когда Роберт придвинул кресло поближе, чтобы видеть глаза Анны, Дронов немедленно заорал:
— Не липни к ней!
— Я ничего не вижу, — с достоинством сказал Дарновский. — Они закапали мне в глаза атропин! Видишь, урод, какие у меня зрачки.
Дронов посопел.
— У тебя вообще видок, будто ты неделю пил без просыпа.
— Что без просыпа, это точно. Но боюсь, что не неделю…
Васильев постучал трубкой по подлокотнику.
— Попрошу внимания! Ваше требование выполнено — Марианна Игоревна перед вами. Как видите, жива-здорова. Теперь, может быть, вы меня наконец выслушаете?
«Послушаем его», сказал взгляд Анны.
— Говорите, мы слушаем, — кивнул Роберт. Рядом с ней ему было хорошо.
— Валяйте, — поддакнул и Дронов, все-таки подползший вместе с креслом к Анне с другой стороны.
— Руку убрал! — шикнул на него Роберт. — Думаешь, я совсем слепой? А то я тоже начну!
— Ладно, ладно, — проворчал чемпион.
Александр Александрович рассмеялся, но как-то рассеянно. Чувствовалось: человек готовится к ответственному разговору.
— Итак. Я — Александр Александрович Васильев, сотрудник некоего специального учреждения, которое, будем так говорить, ассоциировано с Комитетом государственной безопасности. То, что я с вами беседую, означает, что вы благополучно прошли очень сложную и многоступенчатую проверку. Выражаясь языком юридическим, в мотивах ваших поступков криминала не обнаружено. Да и в самих поступках…
«Они про меня знают, поэтому и вывели мне зрение из строя,