Осмотрелся Репа, сплюнул.
— Гляди, в самделе пришли. Который?
Из-за плеча высунулся Арбуз, ткнул пальцем на Серегу:
— Вон тот, у стенки.
Репа кивнул, шагнул вперед, и за ним густо повалили «сычовские» быки — много, человек двадцать.
«Зонтовские» разом попятились в дальний угол, впереди остался только Мюллер. И, само собой, Дронов — куда ему деваться?
Поглядел на него Репа, недоверчиво поинтересовался:
— Ты чё, стручок гороховый? Борзеешь? Жить надоело?
У Сереги язык залип. И хотел бы ответить, да не может.
— Уговор был: один на один. — Мюллер оглянулся на скисшую «зондеркоманду». — Чтоб всё по-честному, по понятиям.
— Рубашку кровищей не попортить, — вполголоса, как бы размышляя вслух, сказал сам себе Репа.
Снял рубашку, тельник, не глядя кинул своим — те подхватили.
Встал посреди церкви по пояс голый, весь в татуировках: у него там и баба, и финка, и купол с крестом, много чего.
От этой бандитской живописи Серегу, наконец, пробило. Выдохся водочный запал, сползло отупение.
И тряхануло, как электротоком, аж зубы заклацали: ёлки, во что вляпался?!
Токо-так, токо-так, токо-так, подхватили костольеты, еще быстрей, чем зубы.
— Нуу, суукии зонтоовскиее, — вкусно протянул Репа, — щаас клоопа ваашего приихлоопнуу, иа наа всеех нааа ваас оттопчуусь!
Двинулся на Серегу вразвалочку, правая рука за спиной, левая чуть выставлена вперед. Плавно подпрыгнул, потянулся левой к дроновской шее.
Чисто балерина, мелькнуло в голове, выёживается. Увернуться от растопыренной пятерни было нетрудно — Серега просто шагнул в сторону.
Репа мягко приземлился, крутанулся на каблуке и выкинул ногу, чтоб сбоку подцепить противника за коленку. Но опять замешкался, запонтовался — Дронов сделал два быстрых шага назад, и Репа чуть не грохнулся.
Смотреть на него стало жутко. Маленькие глазки налились кровью, баба на груди побагровела.
Гулко и глухо взревев, Репа кинулся на Серегу — побыстрей, чем раньше, но все равно Дронов без труда успел отшатнуться и развернуться, так что оказался сзади. Увидел мускулистую спину, широкий затылок с жирной складкой. Вдруг вспомнил, как Мюллер пинком вышиб Мешка из котельной. И со всей силы влупил пендаля по обтянутому джинсами заду с медными заклепками.
Тут стряслось чудное. Репу подкинуло вверх, и он раскорячившись вмазался в расписную стену — прямо в блеклого угодника с седой бородой. Сполз, оставив на выцветшей рясе святого красную полосу.
Серега так и обомлел. Вмазал он, конечно, хорошо, от души, но чтоб стокилограммового амбала подкинуло, как футбольный мяч?
Он ждал, что Репа сейчас поднимется и вконец озвереет, но «сычовский» вожак лежал неподвижно. Толстенная рука была странно вывернута, пальцы разжались.