Стивен действительно ждал их на пристани. Он тревожно вскрикнул, увидев Николаса:
— О господи! Что с вами случилось?
Пета открыла рот, но Николас опередил ее.
— Я поскользнулся. Пока еще не привык к качке, — спокойно ответил мужчина. — Беспокоиться не о чем, это всего лишь царапина. — Он посмотрел сверху вниз на Пету. — Спасибо за урок, Пета. Мне очень понравилось.
Он дружелюбно улыбался, но при этом сохранял загадочность. Пета постаралась не отвлекаться от завязывания узла и что-то неразборчиво пробормотала.
В тот вечер Пета ушла с реки, презирая себя. Она позвонила Энн и сказала, что бы ее не ждали к обеду. Девушке казалась невыносимой мысль за обедом сидеть напротив Николаса, чувствуя вину.
Вместо этого она решила пойти к Ричарду Мэйну. Пета знала, что он ей обрадуется. Он всегда был рад ее видеть. Возможно, она приготовит для них легкий обед. Такое уже случалось раз или два. Пета не очень-то умела готовить, но омлеты у нее получались сносными. Они нравились даже Майку.
Она помрачнела при мысли о Майке. Обычно, попадая в беду, она всегда обращалась к Майку… но не в этот раз. И дело не в том, что он устроил бы ей головомойку. Они всегда были откровенны друг перед другом. Просто изменилось положение вещей. Она не пыталась понять почему. Может, боялась, что ответ ей не понравится…
Шагая к коттеджу Ричарда Мэйна, Пета решила рассказать художнику обо всем, что произошло. Если он посоветует признаться Николасу и извиниться перед ним, она так и сделает, даже если ей будет трудно. Возможно, Уэринг в отместку выдаст что-нибудь обидное о ее незрелости… Пета вздохнула. Конечно, сегодня она и правда вела себя как глупый, безответственный ребенок, но именно сейчас почувствовала себя по-настоящему старой.
Крошечный, довольно ветхий коттедж, который снял на лето Ричард, казался пустым. Но Пета знала, что хозяин наверняка дома. У него не было машины, а слишком долгие прогулки пешком утомляли художника. Однажды он намекнул, что ему надо побольше отдыхать. Иногда он выглядел ужасно усталым. Кажется, у него больное сердце… но они никогда не разговаривали на эту тему.
Она легонько постучала в приоткрытую дверь, но не услышала радостного: «Войдите». Спустя две или три минуты она постучала вновь. Опять никакого ответа. Он наверняка дома… иначе закрыл бы дверь.
Озадаченная, Пета заглянула в окно. То, что она увидела, привело ее в ужас. Ричард Мэйн сидел в кресле, свернувшись калачиком, и, судя по его неподвижности и странному цвету лица, он был или в обмороке… или мертв!
Не мертв. Вбежав в дом, Пета опустилась возле него на колени и с невероятным облегчением поняла, что его сердце бьется, хотя и еле-еле. Она заметила в его худой руке пузырек с таблетками. Очевидно, мужчина пытался принять таблетку, но не успел.