Она милая, по-настоящему милая, подумала Пета, возвращаясь в Грейлингс. Какими бы ни были старые счеты, Ричарду Мэйну повезло с дочерью. Ему никогда больше не придется страдать от одиночества.
Ветер немного стих, и в безоблачном небе сияла почти полная луна. Повернув на подъездную аллею Грейлингса, Пета почувствовала за спиной чье-то присутствие. Она поняла, что это Николас. Девушке показалось, что у нее перевернулось сердце. Но, конечно, дело было только в том, что он подошел неожиданно.
— Привет. Прелестная ночь, правда? — задыхаясь, сказала она.
— Прекрасная. Как раз для ночных прогулок.
По крайней мере, с ним не было Лориол. Пета невольно бросила взгляд в направлении дома. В библиотеке горел свет. Лориол и профессор, возможно, работали. Это все объясняло.
— Ты виделась с Ричардом Мэйном? Я сам хотел навестить его сегодня, но у меня не было времени. Может, завтра.
— Ты обнаружишь, что он очень изменился. Произошло нечто удивительное. — Не говоря ничего о своей роли в этом деле, Пета поведала о неожиданном появлении Селии.
— Лориол сказала мне, что училась в школе с его дочкой. Значит, она появилась, да? Какая она? — спросил Николас.
— Восхитительная.
— Я рад. — Николас остановился и отбросил наполовину выкуренную сигарету.
Ему на лицо упал бледный лунный свет, и Пета внезапно заметила, каким усталым он выглядит. Повинуясь странному порыву, она спросила:
— Ты уже решил насчет Перу?
— Перу? О да. Думаю, что да. Откровенно говоря, по-моему, я поступил глупо, когда не ответил сразу. Ты когда-нибудь оказывалась жертвой иллюзий, Пета? Иллюзий или мечтаний, как тебе больше нравится их называть. Может, они означают одно и то же.
Что он имел в виду? Он говорил о Лориол? Пета озадаченно посмотрела на Николаса. Он взял ее за подбородок. Долго и пристально смотрел ей в глаза.
— Что, если ты мне расскажешь о своей мечте, Пета? Мне было бы интересно узнать.
Она хотела ответить. Но не смогла. Буря чувств от его прикосновения вымела все мысли из головы. Девушка еле удержалась на ногах. Она немного дрожала. Увидела, как изменилось выражение его лица, услышала, что он вздохнул. Потом внезапно послышалось хлопанье крыльев, и у них над головами пролетела стая диких гусей. От этого небо стало темнее. Чары рассеялись. Пета высвободилась и быстро пошла к дому. Обернувшись через плечо, она хохотнула:
— Ты однажды велел мне подрасти, Николас. Только дети верят в то, что сны иногда сбываются.
Раньше Пета не сказала бы ничего подобного. Она сама понимала, что изменилась. Иногда, думая о портрете, который Ричард начал всего несколько недель назад, у нее возникало чувство, что та счастливая, беззаботная девочка мало похожа на незнакомку с мрачным взглядом, чье отражение она теперь видела в зеркале.