По окончании обеда леди удалились, предоставив ему провести время с мужчинами за графинчиком портвейна. Смирившись, Джарвис заставил себя играть роль любезного хозяина, с нетерпением ожидая, когда можно будет присоединиться к Мэдлин и продолжить свои исследования.
Когда же джентльмены наконец перешли в гостиную, Джарвис с сожалением обнаружил, что Мэдлин — специально или без всякой задней мысли, он не мог сказать — предприняла меры, которые расстроили его планы. Она расположилась на диване между миссис Джулиард и миссис Катерхем и, по-видимому, пустила там корни, так что даже несколько его весьма выразительных, отчасти повелительных жестов не могли сдвинуть ее с места.
Краем глаза Мэдлин наблюдала за кружением Джарвиса и старалась, опять и опять, убедить себя, что это ей просто кажется — кажется, что он сосредоточил на ней свое внимание, потому что никто вокруг нее этого, очевидно, не замечал. Но какие бы логические доводы она ни приводила себе, в глубине души она чувствовала, что права.
Что на уме у этого человека?
Он напоминал ей тигра, кружащего вокруг добычи. В его широких, мягких шагах было что-то такое, что против ее воли вызывало в памяти огромную охотящуюся кошку. Пока Сибил разливала чай и раздавала чашки, он проходил мимо снова и снова, приближаясь к маленькому женскому кружку, но не пытался принять участие в сугубо женских разговорах.
Нет, он ждал своего часа — Мэдлин это понимала, но не представляла себе, что он задумал и, тем паче, как лучше от этого избавиться.
Мэдлин привыкла управлять всем в своей жизни; но как бы то ни было, она и подумать не могла — даже в самых дерзких снах ей это не могло бы присниться, — что она может управлять Джарвисом. Существовали люди, неподвластные ей, их было немного, и он был одним из них — одним из тех, от кого ей нужно было защищаться, хотя какая эксцентричная идея родилась у него в голове, Мэдлин не могла себе представить.
Прошло уже очень, очень много времени с тех пор, как мужчина собирался или осмеливался взглянуть на нее таким пристальным, оценивающим, типично мужским взглядом, словно он прикидывал… но это невозможно. Тогда зачем же Джарвис это делал?
Просто чтобы поиграть у нее на нервах?
Улыбаясь миссис Джулиард, которая рассказывала о проделках своего младшего сына Роберта, Мэдлин молча призналась самой себе, что если бы она смогла убедить себя, что Джарвис ведет себя так, как он себя вел, исключительно для того, чтобы привести ее в замешательство — возможно, потому, что ее не так просто смутить, — она чувствовала бы себя значительно лучше. Но она понимала, что праздный мужской каприз, тот, который не имеет никакой определенной цели, вряд ли мог подвигнуть его вообще на какое-либо действие — Джарвис был не из таких людей.