В церковь они не поехали, в эти дни не венчали. Крайнев думал, что съездят позже, но Настя молчала. Он спросил сам.
— Потом! — отмахнулась она. — Перед венчанием надо исповедаться, узнает батюшка, что до свадьбы жили, наложит епитимью. Запретит спать вместе до венца. Подружки замуж выходили, рассказывали. Я не хочу без тебя даже ночь!
— Что люди скажут?
— Они без того говорят! Чародейством мужа добыла… Конопатая, тощая, а какого мужика оторвала! Зачаровала…
— Не слушай дураков! — упрекнул он. — Что они понимают? Ты самая красивая! Я насмотреться на тебя не могу! На твои милые конопушки, маленькие ножки, ручки, пальчики…
— В твоем времени нет таких девушек?
Крайнев хватил ртом воздух.
— Ты знаешь?…
— Давно! — беззаботно ответила Настя. — Папа сразу заметил: говоришь не так, держишь себя не как мы, по-другому относишься к людям и вещам. Мы очень удивились, когда ты принес дорогие отрезы и попросил взамен домотканую одежду. Позже папа показал мне твою. Эти застежки…
— Молнии…
— Я только раз видела. В школу приезжал летчик, у него была кожаная куртка на молнии. Все рассматривали, щупали… Та молния была металлической, а твои сделаны из неведомого материала. Папа вытащил нитку из твоего костюма и поджег. Она стала закручиваться шариком и вонять…
«Чертовы китайцы! — мысленно выругался Крайнев. — На этикетке — хлопок…»
— Потом твоя одежда внезапно исчезла. Ты тоже исчезал. Растворился, но через мгновение появился обратно с узлом в руках. Там были лекарства и много других нужных вещей. Нам сказал, что купил в Городе, хотя никуда не ездил…
— Подглядывала? — укоризненно спросил Крайнев.
Настя захихикала.
— Не стыдно?
Она закрутила головой.
— Взять бы вожжи!
— Не возьмешь!
— Почему?
— Потому что добрый.
— Злой! — делано рассердился Крайнев, отстраняясь.
— Добрый! Добрый! — запротестовала Настя, вновь устраиваясь на его груди. — Ты как папа: грозит вожжами, а ни разу ни ударил. Я тебя полюбила, как только увидела.
— Так не бывает!
— Бывает! — не согласилась Настя. — Мы с подружками решили гадать на суженых, я спросила у мамы как лучше. Она ответила: «Зачем гадать? Суженого сразу узнаешь!» «Как?» — спрашиваю. «Просто! Видела, как цыпленок бежит к наседке и прячется под крыло? Ему становится тепло и спокойно, глазки закрывает. Почувствуешь от парня такое тепло, захочешь прислониться и глазки закрыть, значит, суженый!» Мне захотелось.
— Ты не очень-то походила на цыпленка! — сказал Крайнев, трогая ее голову. — Скорее на ежика. Маленького и колючего.
— На тебя очень сердилась! — сказала Настя. — В любви не признавался!