— Почему без мужа? — встрепенулся Крайнев. — Погиб?
— Не вернулся с войны. Только не погиб. После освобождения Города его призвали в армию, военврачом. На службе нашел другую жену. Сами знаете, какое соотношение мужчин и женщин было в СССР к сорок пятому…
— Херувимчик! — зло прошептал Крайнев.
— Я пожаловался, что не сохранилось отцовских фотографий — пропали в эвакуации, — продолжил Дюжий, не обратив внимания на шепот Крайнева. — Старушка ответила: ее сын — копия Брагина, он от него. Я поначалу обрадовался — у меня есть брат! Но потом вспомнил, что я тоже копия отца, мать много раз говорила. А мы с Фимой совсем разные… Говорить ничего не стал, но холодок возник. Заподозрил корыстный интерес. Вернулся в Москву и больше им не звонил. Вот! — Дюжий достал из кармана фотографию. — В юности мне хотелось знать, как буду выглядеть в старости. Странное желание, конечно. Мне не удалось его реализовать, у вас такая возможность есть.
Крайнев взял фотографию. На снимке была запечатлена семья Гольдман. Восемь человек разного возраста, обступив сидевшую на стуле седенькую, но еще красивую женщину, улыбались в объектив.
— Фима, как и мать, врач, — пояснил Дюжий. — В Израиле ему удалось подтвердить диплом. Сами понимаете, врач не из последних. В Израиль они перебрались только в 1991 году, ранее не хотели. Не миллионеры, но живут в достатке…
— Что она просила передать? — перебил Крайнев.
— Откуда вы знаете?! — изумился Дюжий. — Хотя, да, конечно… Я очень удивился, подумал, что старушка не в себе. Возраст… Привожу дословно: «Увидите Брагина, скажите: я дура! Хоть и еврейка…»
— Она не изменилась! — улыбнулся Крайнев. — Все такая же!
— Вам видней! — пробурчал Дюжий и побрел к машинам. Крайнев двинулся следом. У микровена стоял Сергей Петрович и о чемто беседовал с Настей.
— Ваша супруга спрашивает про Долгий Мох, — сказал заместитель мэра Крайневу. — Живет ли там кто?
— Ну и?
— Старики поумирали, молодые разъехались! — вздохнул заместитель.
Крайнев указал рукой. Смеркалось и в прогалине меж стволами сосен виднелись горящие окна ближайшего дома.
— Федор Семенович вернулся! — обрадовался заместитель. — Наверное, в грибы ходил.
— Это кто?
— Федор Нестерович! Не слышали?
— Фамилия знакомая, — сказал Крайнев.
— Тот самый! — подтвердил заместитель. — Не сомневайтесь! Самый знаменитый земляк, кардиохирург, мировое светило. Скольким людям жизнь спас! У него родители здесь похоронены. Раньше приезжал дважды в год, а месяц тому поселился надолго.
— Зачем?
— Сестру ждет.
— Какую? — спросил Крайнев, легонько поглаживая задрожавшее плечо Насти.