Оттуда доносились какие-то шорохи, и стражник заорал, чтобы все улеглись и замерли. Потом, открыв замок, отступил назад. Тренированным движением дубинки поднял щеколду, потому шагнул вперед и пинком распахнул дверь.
В камере было десятка три заключенных, половина из них, сидя, моргала отвыкшими от света глазами. Какой-то старик тут же свернул свой матрас, видно решив, что уже утро. Доносился оттуда только храп.
Отступив в сторону, стражник показал в угол. Но нужды в этом ие было. Гершвин, его амбал и шофер, все в желтых костюмах, выделялись у стены как три дорожных знака в тумане.
Крамер тут же кое-что заметил: что те не спали, только прикидывались, что Гершвин возлежал на пяти матрасах, а рядом четыре подростка лежали на голом бетонном полу; амбал с шофером, оба в засохшей крови, видно решили, что для них сойдет и по три матраса.
— Убрать! — велел Крамер, указывая на заключенных, лежавших между ним и Гершвиным.
Зонди кивнул стражнику, чтобы тот оставался у двери, а сам пинками расчистил дорогу. Крамер обошел груду матрасов.
— Гершвин!
Амбал нервно заморгал.
— Гершвин Мкизе!
Между заключенными пролетел чуть слышный ропот. Стражник застучал дубинкой, веля умолкнуть.
— На выход, Гершвин.
И тут водитель сплюнул ему под ноги. Крамер тут же врезал ему в живот.
— Куда? — спросил Гершвин, когда его приятель скорчился на полу, глотая воздух. Амбал так сощурился, словно его сажали на кол.
— Не твое дело, — спокойно ответил Крамер.
— Нет, спасибо, шеф.
— Что?
— У меня такой адвокат-еврей, — нет слов! Он сказал: Гершвин…
— Сэм Шифринский? Адвокат тебе понадобится в Верховном суде.
— В Верховном суде? Из-за такой ерунды? Мистер Шифринский говорит, что у меня прекрасное алиби, что я просто шел через рынок, чтобы взглянуть на «додж» и…
Тут Гершвин заметил мину Зонди. Заметили её и другие заключенные и предпочли удалиться.
— Значит, Сэм говорит, что все будет в порядке, — сказал Крамер. — А знает он про Шу-Шу?
Рот Гершвина искривился. Взгляд Крамера он выдержал, не моргнув. Потом только взглянул на то, что Зонди швырнул на пол. На колос красной кафрской пшеницы.
— Этого добра там достаточно, — заметил Крамер. — Под бампером «доджа», который стоит в полиции.
— Может, я им займусь? — предложил Зонди.
— Нет, я думаю, теперь мистер Мкизе захочет пойти с нами. Я как раз подумал о небольшой прогулке к пруду в парке Уилденесс.
Гершвина аж передернуло.
— Надо же, как подействовало, — усмехнулся Крамер Зонди. Удивительно, как легко люди верят в то, что нам нужно. Судьи, услышав об этом парке, только качают головами. Что за лжецы эти черные скоты!