— Вы молоды, герр лейтенант, и у вас может быть иное представление о войне, чем у меня. Только то, о чем мы говорим, должно остаться между нами. — Он пристально посмотрел па Штангера. — Я верю в вашу офицерскую честь.
— Но, герр капитан… — возмутился было Штангер.
— Верю. Я наблюдал за вами в течение многих месяцев и вижу, что вы отличаетесь от таких людей, как, например… Ну, это не важно… — Он махнул рукой, поудобнее устроился на сиденье, бросил взгляд на водителя и наклонился к Штангеру: — Видите ли, молодым офицером армейской разведки я принимал участие еще в Первой мировой войне. Я был и на Западном, и на Восточном фронтах. В послевоенный период работал по русскому профилю, под разными предлогами имел возможность бывать в России, особенно с осени тысяча девятьсот тридцать девятого года: Я ненавижу русских, но восхищаюсь их силой. Вы понимаете? Штурмовое орудие, которое мы испытывали, — хорошее оружие, даже великолепное. Но и с его помощью мы не победим русских. Мы уничтожим у них сотни танков, а может, и больше, но вместо них русские построят тысячи новых, еще лучше. С июня сорок первого года я допросил многих советских специалистов по производству бронетанковой техники и артиллерии, видел трофейные орудия, танки и другое тяжелое вооружение. Оно не лучше нашего, но и не хуже. И не в этом дело. — Он умолк, закурил погасшую сигарету и тихо продолжил: — Русских нельзя Победить. Не смотрите на меня такими глазами, герр лейтенант… Я знаю, что говорю, мне уже шестьдесят лет.
— Предположим, вы правы, герр капитан, но что же дальше?
— Я не ясновидец. Время покажет. Война могла бы протекать по-другому, если б не… — Он умолк, как бы смутившись собственной откровенности, а потом заговорил быстро, возбужденно: — Впрочем, это теперь не важно. Мы разгромили Францию. Надо было победить Англию, закончить операции в Африке и на Ближнем Востоке, укрепиться, втянуть Японию в войну и тогда ударить по России. Запомните мои слова и сохраните их только для себя. Кстати, это не только мое мнение. Если б эти капралы-дилетанты позволили вести войну нам, опытным штабным офицерам, за ее результаты можно было бы не беспокоиться.
— Я поражен, герр капитан, услышав подобные утверждения.
— К сожалению, герр лейтенант, мы вынуждены прекратить нашу беседу: уже подъезжаем к Беловежу.
Автомашина промчалась по улицам Беловежа и свернула к воротам, ведущим в дворцовый парк. Дорогу ей преградил патруль из пяти солдат авиабатальона. Они были в полном вооружении и касках.
Старший патруля подошел к машине, отсалютовал и попросил документы. Штангер и Диттер с удивлением взглянули друг на друга. Старший патруля внимательно проверил их документы и командировочные предписания, а потом сказал: