— А кто это, там, за твоей спиной, лохматый?
Услышав, что вопрос коснулся лично его, Вася, как партизан выглянул из-за спины Анны.
— А это наш Вася, местный кавалер.
Анна потрепала, смущённо улыбающегося Васю.
— Я не лохматый. Это она лохматая.
Ева рассмеялась, а Вася, вырвавшись из рук Анны, убежал в другой отсек.
— Кстати, о кавалерах, — проговорила заговорщически Ева, — вчера они первый раз поссорились. Я так рада.
Анна вдруг перестала смеяться.
— Что? — спросила Ева, встретив укоризненный взгляд матери, — ну, что? Я догадываюсь, что ты хочешь сказать.
— Ева, он твой отец.
— Вот, видишь, я догадалась.
Хотелось бы Анне объяснить многое Еве, но она знала, что даже сама не поверила бы своим объяснениям.
* * *
Утро следующего дня началось до мистики неправдоподобно. В то утро её разбудил, ни кто иной, как сам Тимофей и не по ви-фону. Надо начать с того, что, открыв дверь, Анна подумала, что всё ещё спит.
— Что?.. Чего вы?.. — пробормотала она бессвязно.
Лысый, в больничном одеянии, он спокойно прошагал в отсек, бесцеремонно обойдя, топтавшуюся на месте, оторопевшую Анну. Прошло некоторое время, прежде чем она, очнувшись, прошла следом за ним к дивану и там остановилась перед ним совершенно отупевшая.
— Я хочу заключить с вами договор, — проговорил он, вальяжно откинувшись на спинку дивана.
— Какой ещё договор?
Анна продолжала пристально всматриваться в него. Это вовсе не Тимофей, верней, она знала, что это Тимофей, но не верила своим глазам. Это был человек средних лет, среднего роста и среднего телосложения. На лице его всё ещё виднелись ссадины и розовые пятна от ожогов. Очевидно, было одно: это лицо не было дряхлым. Это не он вывалился позавчера из повреждённого отсека, и его фигура только подтверждала этот факт. Прямо, глядя ей в глаза, он произнёс чётко и ясно:
— Извините, что я так рано, но иначе вы исчезнете, и потом ищи вас.
— Исчезну? А вы? Кто вам разрешил?
Но он, похоже не слышал её:
— Я помогу вам поднять станцию, но только чисто по доброте душевной. А командиром должен остаться Панин. Я не буду стоять на пути его карьеры. На ошибках учатся. Парень растёт, и он далеко пойдёт.
Анна, наконец, вспомнила, что она всё же инспектор ГЕЛИОПУТИ, хотя и в пижаме.
— Лично я так не думаю, — поспешно вставила она, и нервно прошлась вдоль дивана.
— А я знаю его с малых лет. И если вы сделаете по своему, я не стану помогать вам, а это моё право.
— А, как же ваш долг гражданина? Вы не откажетесь!
— Ещё как откажусь. В конце — концов, из-за чего весь сыр-бор? Из-за паршивого принципа. Если вас не устраивает Панин, найдите специалиста в банке занятости. И это будет ваше право.