Дуглас полулежал на низком диване с закрытыми глазами и ровно, размеренно дышал. Джозефин позвала его сначала шепотом, потом еще раз – громче, но он даже не пошевелился.
Пиджак валялся на кресле, поверх него – галстук, ботинки – под кофейным столиком. Казалось, что Дуглас устроился с комфортом.
Она на цыпочках вышла и отнесла в спальню свою сумку. Потом вернулась в гостиную. Дуглас за это время не сменил позы. Гмм… такого приема она уж никак не ожидала.
Что делать? Разбудить? Но у него утомленный вид. Тогда она сбросила туфли на высоких каблуках, пошевелила пальцами ног, сняла жакет и пристроилась рядом с ним, свернувшись калачиком. С наслаждением вдохнула знакомый мужской запах и смежила веки.
Дуглас что-то пробормотал, чуть подвинулся и обнял ее за плечи, подтянув ближе. Она расстегнула три верхние пуговицы его рубашки, положила ладонь на его теплую грудь и удовлетворенно вздохнула, прислушиваясь к ритмичным ударам сердца.
Пусть он пока немного поспит, решила Джозефин, а потом я его разбужу. Это была последняя ее связная мысль…
Когда она открыла глаза, то первым делом увидела окно, в которое вливался яркий солнечный свет. Привстав, огляделась и поняла, что находится на кровати в спальне. И ее костюм висит на спинке кресла неподалеку.
А рядом… рядом лежит Дуглас и, улыбаясь, наблюдает за ней.
– Доброе утро, – приветливо сказал он. – Я приехал сюда сразу из аэропорта. А ты что можешь сказать в свое оправдание?
Джозефин потрясла головой.
– Ничего не понимаю. Что случилось?
– Да ничего. Кроме того, что я проснулся внизу, на диване в гостиной, часа в три ночи и обнаружил, что ты сладко спишь у меня в объятиях. Причем настолько крепко, что даже не почувствовала, как я перенес тебя и уложил в постель.
– Ты раздел меня, а я не проснулась? – недоверчиво спросила она. – Но как такое возможно?
– Я долгие годы тренировался, готовясь к этому событию, – усмехнулся Дуглас. Он успел как раз вовремя, чтобы перехватить занесенную ею для удара подушку. – Думаю, ты спокойно проспала бы и второе пришествие, – продолжил он, притягивая ее к себе. – Чего не могу сказать о себе. Эти кружевные лоскутки, которые ты, очевидно, называешь бельем, так взволновали меня, что я практически лишился сна.
– Приятно слышать, что мои старания не пропали даром, – пробормотала она и начала покрывать его тело мелкими, быстрыми поцелуями. Потом подняла голову и тоном соблазнительницы сказала: – Но, может, мы еще сумеем использовать эти… лоскутки?
Дуглас застонал.
– Дорогая, прости, но я не могу. Должен ехать. На самом деле, мне надо было уйти еще полчаса назад.