Я посадила малышку в манеж, и пошла выкидывать использованный подгузник.
— Па-па, — понеслось мне в след.
Я выронила свою ношу. Только что, моя агукавшая до этого, Настька сказала свое первое слово.
— Настенька, что ты сказала? — я на сверхзвуковой скорости подлетела к манежу.
— Па, — произнесла моя мышка, тряхнув игрушечного льва, — па.
— Мам!!! — закричала я.
Страхи и сомнения улетучились. Как, скажите, я могла на что-то отвлекаться? Ждать чуда? Если самое чудесное из чудес было под моим носом. Мое маленькое и самое любимое чудушко — моя дочка, моя Настенка.
— Мам, — снова крикнула я, и когда в дверях показалась заспанная матушка, закончила фразу, — Настька заговорила.
— Па-па, — снова раздельно произнесла Настена, теребя несчастного льва и одновременно подтверждая мои слова.
— Настя, ну-ка повтори для бабушки что ты сейчас сказала?
— Па-па.
Так начался день "настоящего Папы". Самое интересное, что это была пятница тринадцатое. Ирония судьбы — то ли святое Провидение, то ли разгул нечистой силы решил мою судьбу. И этот день стал тем самым переломным моментом. Это было лишь началом всех сюрпризов, свалившихся на меня, как из рога изобилия.
Слушая утренние новости я узнала, что три дня назад вечером был убит в собственной квартире Самсонов Олег Николаевич. Известный питерский криминальный авторитет по кличке Самсон. Я не обратила на это внимание, лишь вскользь подумала, что так этой сволочи и надо. Несколькими часами позже в подъезде загрохотали крышки почтовых ящиков и я пошла проверить почту. Нам пришло письмо. Странный легкий конверт. Я, с удивлением увидела свое имя в графе "Кому". Меня насторожил странный обратный адрес: Санкт — Петербург, а/я 185, до востребования. Имя отправителя заставило меня задержать дыхание: Воронцов Александр Аркадьевич. "Лекс!" — пронеслось в голове. Лекс! Я еле удержалась от того, чтобы не вскрыть конверт прямо в подъезде. Ворвавшись в квартиру, так что хлопнула дверь, я подбежала к столу и оторвала боковинку. Нас стол выпали алые розовые лепестки и лист бумаги в линейку, сложенный втрое. Мама, увидев послание, кивнула и собрала Настенку на утреннее гуляние. Я же держала исписанный листик и не решалась открыть. Что он мне написал? Неужели покинул? Или… нет. Он дал бы о себе знать. И только через полчаса, уверившись, что поступаю абсолютно правильно, я развернула послание. Узнала почерк. Красивый, каллиграфический. И сейчас строчки, написанные родной рукой, согревали душу.
"Моя дорогая Бэмби!
Господи, ты не представляешь, как я соскучился! Я каждую ночь вижу во сне как целую твои губы, твои руки, маленькие пальчики, зацеловываю тебя всю до кончиков ногтей. Дни без тебя словно ад, а ночи ещё хуже. Ты наверняка в большой обиде на меня. Я поступил как последняя тварь, уехал, бросил тебя. Ничего не сказал. Наверное, ты искала меня, но я сменил симку. Мне до ужаса хотелось быть с тобой, но я не мог подвергнуть тебя и нашу Снежинку опасности. Вы самое дорогое, что у меня есть на свете. Вы — мое сердце Я готов отречься от Бога и служить сатане, лишь бы вы были в безопасности. Прости, но сказать в чем дело я не могу. Почта — вещь ненадежная. Сейчас ситуация разрешилась и мы скоро встретимся.