— А кто бы тогда заботился о маме и Селене? — спросила она тихо.
— В наши дни женщин больше интересует карьера, чем семья.
— Я как-то видела по телевизору интервью с одной такой женщиной. Она три раза за год переезжала из города в город в поисках работы, которая бы ее удовлетворяла. После развода у нее остался восьмилетний сын. Я вот думаю, каково ему было трижды менять школу, лишь бы мать чувствовала себя удовлетворенной?
Он нахмурился.
— Дети привыкают.
— Конечно, они привыкают. Они привыкают, что у них только один родитель, потому что многие пары разводятся. Или же они привыкают к родителям, которые все время работают и слишком устают, чтобы поиграть или поговорить с ними после школы. Их поощряют, чтобы они участвовали во всех футбольных и бейсбольных матчах, школьном театре и в школьном оркестре — во всех этих отнимающих время занятиях. — Кэсси придвинулась к нему ближе. — Так когда же родители могут узнать своего ребенка? Где-то я читала, что теперь дети в основном общаются со своими родителями с помощью эсэмэсок. А потом родители удивляются, почему дети так испорчены?
— Я и мой брат были от этого защищены, — сказал Джон. — Мы воспитывались у дяди на ранчо. Занимались спортом, но только одним видом, и у нас были обязанности по хозяйству. Не имели мы ни сотовых телефонов, ни машин, и почти все время проводили дома. Мы все ели за одним столом и вечерами играли в настольные игры или наблюдали в телескоп за звездами. Наш дядя не хотел, чтобы мы задерживались в школе после уроков. Он говорил, что школа оказывает дурное влияние, потому что там было много городских детей, которые имели весьма странные представления о морали.
Кэсси рассмеялась.
— Мама тоже так говорила о некоторых детях из нашей школы. Но мне кажется, я была хорошо защищена. У меня был телефон, но я до сих пор не знаю, как отправлять эсэмэски.
— Я научу тебя, — улыбнулся он. — Мне часто приходится это делать.
— На твоем телефоне, наверное, много чего еще есть.
— Да. Интернет, фильмы, музыка, почта…
— А у меня одни только звонки.
Господи, как же она далека от него. Но именно за это он и любил ее. Улыбка сошла с лица Джона, когда его взгляд опустился на ее губы — нежные, слегка приоткрытые.
— Думаю, будущее никогда не бывает строго предопределенным, — прошептал он, наклоняясь к ней. — Я вот уже пять минут сижу и вспоминаю вкус твоих губ. Должен сделать признание: я хочу тебя, как мальчишка.
Пока говорил, он перетянул Кэсси к себе на колени и поцеловал с медленно нарастающей жадностью. Его рука пробежала по пуговицам легкой блузки и скользнула под лифчик.