Несколько мгновений Кэсси молча смотрела на него.
— Ты ее балуешь, — наконец сказала она.
Он пожал плечами.
— Ну и что? У меня достаточно денег. Я могу баловать людей, если мне этого хочется.
— Да, я знаю, но…
— Так почему же мне не побаловать немного миссис Пил? Особенно когда она так нездорова,
— Просто… — Кэсси замолчала. Кровь отлила от ее лица, когда она вдруг поняла, как много он для них сделал. — Не было никакого гранта… Ты заплатил. Ты заплатил за все!
По его лицу пробежала судорога.
— Кэсси, другого выхода просто не было, — быстро заговорил он. — Иначе она бы умерла. Я посмотрел твою медицинскую страховку, когда попросил Бака оформить тебя как помощника менеджера. Она практически не предоставляла никаких серьезных услуг. Я просил Бака найти какой-нибудь вариант получше, но на это требовалось время, а состояние твоей матери было критическим.
Ее сердце стучало так, что, казалось, готово было выскочить из груди. Как она сможет с ним расплатиться? Они всегда были бедными, но никогда еще ей не приходилось ощущать подобного унижения от этого.
— Ты теперь часть моей жизни, — сказал он тихо. — Ты, твоя мать и Селена. И не надо пытаться принизить то, что мы чувствуем друг к другу, из-за каких-то там долларов и центов!
— Я никогда не смогу рассчитаться с тобой! — застонала она.
— Разве я просил тебя об этом?
Кэсси сделала глубокий вдох и приготовилась к долгой борьбе.
— Я… — начала она.
Звон колокольчика над дверью оборвал ее на полуслове. В магазин вошел Теодор Грейвз.
Кивнув Джону, он сдвинул назад свою широкополую шляпу, открыв черные, как смоль волосы, и повернулся к Кэсси.
- Я только что встретил помощника окружного прокурора. Так вот, он говорит, что ты вроде как согласилась пойти на так называемую «сделку». Со мной он не захотел ничего обсуждать — мой грозный вид его не пугает. Но может, ты сама мне расскажешь?
Кэсси вздохнула. Он заставлял ее чувствовать себя виноватой.
— Это все из-за мамы, — сказала она. — Джон слишком хорошо известен. Если дело дойдет до суда, репортеры обязательно узнают, почему он оказался тут замешан. На меня выльют столько грязи, что мама снова может заболеть, и тогда уже нам ее не спасти.
Грейвз нахмурился, потом снова посмотрел на нее.
— А что значит «известен»? Управляющий ранчо — велика ли фигура?
— Нет, — сказала Кэсси, — он не управляющий. Он Джон Коллистер.
Черные брови Грейвза взметнулись вверх.
— Что, тот самый, из Медисин-Ридж?
— Именно так, — подтвердил Джон.
— О, Дева Мария…
— Но, по крайней мере, у Тарлетона будет запись в личном деле, — сказала Кэсси. — Неужели вам нужно, чтобы пресса устроила в Холлистере целое представление? Тарлетону, конечно, это было бы на руку…