У него на щеке заиграли желваки. Она заметила, как он стиснул челюсти, как напряглись его руки, лежавшие на руле, но он не отрываясь смотрел на дорогу.
– Я понимаю, Джонти. – В его охрипшем голосе слышались усталость и разочарование. – Давайте оставим эту тему. Нет смысла продолжать разговор. Мне кажется, я все понял.
И в этот момент что-то случилось с Джонти: что-то совершенно непредсказуемое, пугающее, разрывающее душу, похожее на землетрясение. Ее охватили такие чувства, которых раньше она никогда не испытывала. Они толкали ее на сумасшедшие поступки. К своему ужасу и стыду, она почувствовала, что ей хочется взять в руки темноволосую голову Нэта Макморрана и разгладить нахмуренные брови. Мягким прикосновением пальцев она хотела бы стереть эти глубокие мрачные морщины с его худых загорелых щек, смягчить эти сжатые губы поцелуем, прошептать слова, которые заставили бы его поверить, что его доверие так много значит для нее – больше, чем что-либо еще на свете, что он значит для нее так много, что никакие слова, поцелуи или ласки не могли бы этого выразить, что именно сейчас он значит для Джонти больше, чем кто бы то ни было на земле.
Она закрыла рот дрожащими пальцами, чтобы эти слова не вырвались наружу. Она так и просидела остаток пути в оцепенении, ошеломленная, пока «холден» не подъехал к гаражу и Нэт, обойдя машину, не открыл ей дверь.
Молча они шли к дому.
– Спокойной ночи.
Отрывисто бросив эти слова, мужчина, шедший рядом с ней, направился к веранде, а Джонти неловкими пальцами нащупала выключатель.
Что делать, размышляла она, лежа в темноте в полном отчаянии, если ты влюблена в мужчину, который не испытывает к тебе таких же чувств? И что хуже всего – это мужчина, принадлежащий другой!
Джонти охватила дрожь.
Из этой ситуации был только один выход, был один-единственный шаг, который она могла совершить – убраться отсюда поскорее. У нее не было выбора.
Джонти понадобилось два дня, дабы собраться с духом и войти в кабинет к Нэту Макморрану, чтобы заявить о своем уходе. Она намеренно выбрала такой момент, когда Изабель не было поблизости. И вот Джонти решительно постучала в дверь. В это время Силла и Изабель разбирали белье в другой части дома.
Низкий голос пригласил ее войти, она повернула ручку, открыла дверь и вошла.
Джонти никогда раньше не была в этом кабинете. Все в нем говорило о том, что комната принадлежит мужчине. На стенах висели карты и полки с бумагами, стояли сейфы, а в центре – большой стол с кожаным верхом, который отделял ее от Нэта Макморрана.
Когда он увидел ее, то поднялся со своего кожаного вертящегося стула. На всей маленькой комнате лежал отпечаток его присутствия, кроме, пожалуй, двух мягких кресел, обитых ситцем, которые стояли рядышком у открытого и в настоящий момент пустующего камина. Это, должно быть, те кресла, на которых они с Изабель сидели и пили кофе каждый вечер из тех маленьких изящных чашечек в форме тюльпана.