Итак, он зол. Но при чем же здесь она? — спрашивал он себя. Скверно, что он убил двоих. Как им только удалось так тихо подкрасться! Да еще верхом! Наверняка они промышляли тем, что грабили беспечных путников, останавливающихся на привал у источника. А он ко всему еще разжег костер, уведомляя таким образом о своем местонахождении.
Черт! Надо же быть таким идиотом.
Проехав несколько миль, Куин вновь стал думать о недавнем происшествии. Как трогаешь языком дырку в зубе — все еще болит?
Неужели он убил их? Узнать это невозможно. Когда первый из грабителей выстрелил в него, сработал защитный рефлекс, и он бабахнул в ответ два раза, не успев подумать, что делает. Двое упали, а третий, что держал поводья, вскочил в седло и пустился прочь, уводя лошадей и оставив сообщников.
Наверняка сбежавший вернется за своими собратьями. Может быть, Куин только ранил их. Может быть.
Какая, впрочем, разница? Дело уже сделано. Он очень устал, все тело ныло. Особенно левая рука. Куин рассеянно потер руку и вздрогнул. Боль пронзила до кончиков пальцев. А пальцы, которыми он дотронулся до поврежденной руки, были в крови.
Так плачевно закончился этот сумасшедший день. Его подстрелили.
Куин потерял счет времени. Следил только за тем, чтобы не сбиться с дороги. Он должен ехать на север и не думать о все усиливающейся боли в руке.
Адреналин, вырабатываемый в организме, отвлекал его от резкой боли. Такое с ним приключилось не впервые. Однажды Куина пырнули ножом. Реакция была такая же.
Но сейчас у него было достаточно времени, чтобы подумать о том, как, черт возьми, он может выпутаться из этой истории.
Они уже проехали наиболее засушливый регион страны и приближались к населенному пункту. Осталось проехать совсем немного. Селения будут встречаться все чаще и чаще. Возможно, в одном из них ему удастся пристроить Дженифер на время в ожидании кого-нибудь из членов ее организации. С ними бы она смогла вернуться в Сирокко.
Он больше не хотел подвергать Дженифер опасности. Ей и так досталось. Кому он может доверить заботу о ней? Он больше ни в чем не уверен. Трудно думать, когда боль не утихает. Ему казалось, что если бы он сумел сформулировать свои ощущения, то мог бы обуздать боль, заставить ее уйти.
У-ух! Боль такая, будто каждый удар его сердца посылает раскаленные докрасна толчки до самого плеча… Проклятие! Ухабы на дороге, черт бы их побрал! Значит, так — из-за ухабов заныло плечо…
Нет, не помогает. Может, разговор поможет отвлечься.
— Поговорите со мной, — сказал он, даже не подозревая о том, как мрачно и хрипло прозвучал его голос.