Разные пиратские истории (Пляцковский) - страница 8

Один пират подрался с другим пиратом. У одного под глазом фонарь светился, и у другого синяк на самом виду красовался. Увидел боцман Тумба такое дело и стыдить начал:

— Чужих вам, что ли, мало? Не хватало мне ещё, чтобы свой своего же лупил!

Один пират на другого показывает:

— Он первый начал!

Второй пират в первого пальцем тычет:

— Он первый полез!

— Цыц! — разозлился боцман Тумба. — Если не помиритесь, обоим врежу. Вы меня знаете!

— Знаем! — пробубнили оба пирата.

— То-то! Цепляйтесь мизинцем и клянитесь по-пиратски, осьминог вас удави!

— Мирись, мирись — и больше не дерись! — пошёл на попятную первый пират, тряся своим мизинцем мизинец второго.

— Если будешь драться, буду я кусаться! — сверкнул глазами второй пират, тряся своим мизинцем мизинец первого.

— Так бы сразу, разрази вас гром! — похвалил боцман Тумба. — Кусаться вы все горазды, пока зубы целы!

Постояли пираты, помолчали, друг другу из-за спин кулаками погрозили и разошлись по каютам.

Давно это было, а пиратская мирилочка и поныне жива:

Один пират всё время молчал. Утром молчал, днём молчал вечером молчал. Все пели — он рот на замке держал. Все байки травили — он нем как рыба. Никто от него и словечка разъединенького не слыхал, а не то чтобы целого предложения.

Казалось бы, что тут плохого? Ну молчит пират. Ну не разговаривает. Так ведь и вреда от этого никому нет. Но некоторых его молчание злило. Кое-кого раздражало. А иных просто бесило.

— Чего это он помалкивает? — качали головами одни.

— Может, он нас за людей не считает? — надували щёки другие.

Вызвал молчуна капитан Бульбуль на пиратский суд. И выставила ему ихняя шайка-лейка такой ультиматум:

— Либо ты речь проявишь, либо на берег спишем!

Куда пирату в одиночку против всей лейки-шайки переть! С ней не очень-то поартачишься. Открыл он рот, а оттуда — дыдыды, бубубу, рырыры! В общем, такая ругань понеслась, такая брань посыпалась, что даже у боцмана, который считался грубияном из грубиянов, нижняя челюсть отвисла.

А пират такое вопил, такое орал, такое горланил, что ко всему привыкшие уши морских разбойников — и те начали вянуть, как цветочки в засуху.

Пожалел капитан Бульбуль, что заговорил молчун, да что сделано — то сделано.

Пришлось пирату новый ультиматум выслушивать:

— Либо ты заткнёшь свой фонтан, либо на берег спишем!

Выслушал пират и обиделся:

— Я же не хотел болтать! Вы же сами велели! Да ну вас!

Может, он и прав по-своему?

Один пират обожал кататься на китах. Нравилось ему — и на дельфинах. Но на китах больше. Сидишь на гладкой спине великана, за его усы китовые руками держишься, чтобы не свалиться в море, а над головой — фонтан журчит-переливается. Красотища! Разве нет?