— Разные. Например, жену. Жена это очень ценная вещь! Готовит, убирает, с работы встречает поцелуем… Если заболеешь, утешит и горчичник поставит. Зимой с женой спать удобно — тепло и мягко. А такая жена, как я, еще и пользу приносит. Я работаю, на шее у тебя сидеть не буду.
— А если я откажусь? — мягко спросил некромант.
Я непонимающе посмотрела на него, застыв в своей нелепой позе.
— Как это?
— Мне не нужна домработница и грелка, — объяснил Ирга. — Это окончательно решение и обжалованию не подлежит.
Я села на пол, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Было бы нечестным сказать, что я рассчитывала, что некромант сразу забудет о своей обиде, или моментально согласится жениться на мне. Я надеялась, что он даст мне шанс все объяснить. Но я не думала, что его отказ будет для меня таким болезненным. Я сидела на полу, чувствуя, как в голову и позвоночник впиваются миллионы холодных ядовитых игл отчаяния. Ирга молча сидел на кровати, меланхолично обламывая с роз колючки.
Странно, но мои глаза были сухими, слезы не приходили. В голове бешеным хороводом носились мысли. Странно, почему в летний вечер после жаркого дня мне так холодно.
— Знаешь, — вдруг вырвалось у меня, — а я ведь действительно спала вместе с Живко.
Крепко сжатые губы некроманта побелели.
Тресь — сломался стебель розы под его пальцами.
— Только я не ложилась с ним в постель, — продолжала я, чувствуя, как слова царапают горло. — И уж тем более, не делала это добровольно. Наша карета застряла в лесу и мы никак не могли ее вытащить. Я была слаба после болезни, ни о каком применении магии и речи быть не могло. У нас был шанс замерзнуть в глухомани, если бы не появился Живко со своими псами. После того, как он вытянул нашу карету, Отто пригласил его продолжить путешествие с нами. Я уже спала к тому времени. И когда я проснулась, то оказалось, что мы спим рядом — на одном сидении.
Ирга открыл рот, чтобы что-то сказать, но я попросила:
— Помолчи. Это еще не все.
Стараясь говорить четко, чтобы рассказ получился максимально внятным и не давая обиде путать мысли, я продолжила:
— Да, я действительно целовалась с Живко. Этим я отдавала ему долг за то, что он вытянул карету, он попросил поцелуй. Я не буду обманывать тебя и говорить, что мне не понравилось. Впрочем, мы сам это видел. Что ж, казни меня за этот поцелуй, пан праведник.
— Ола, — прошептал Ирга.
— Нет! — взвизгнула я. — Дай я договорю! Ты не захотел меня выслушать тогда, выслушай хоть сейчас.
Я поднялась с пола и встала перед Иргой, уперев руки в бока. Он молча смотрел на меня снизу вверх. Что было в его взгляде — раскаяние, любовь, нежность, понимание, осуждение? Я не знала, и не хотела над этим задумываться.