О да, у меня тонна вопросов, и главный: с какой стати Сторки отвалили мне столько денег?!
— Пошли, тебе нужно поесть, — Калеб поднял меня на ноги, и я неожиданно поняла, что могу еще двигаться говорить, дышать и видеть. Но шок по-прежнему был слишком сильный. Это же надо, говорили обо мне в завещании, как о самой близкой родственнице! И это те люди, которые не хотели меня когда-то знать.
Я не удержалась от истерического хохотка, за что тут же получила несколько гневных взглядов. Калеб быстро вывел меня из кабинета, прежде чем началась истерика. Он затолкал меня в первый попавшийся туалет, и тут я уже не могла сдержаться от смеха.
— Ты…представляешь…ха… — я говорила сквозь хохот и слезы. — Они оставили мне половину всего. Они,…которые и знать меня не хотели…
Понемногу смех прекратился, и на смену ему пришли слезы. Калеб ничего не говоря, притянул меня к себе и укачивал словно маленькую, и его присутствие и немая поддержка быстро привели меня в чувства.
— Нельзя расклеиваться, — сурово сказал он мне, умывая, и его глаза холодно поблескивали. Он был зол на всех моих родственничков. Как я теперь была рада, что он настолько сдержан. Будь тут Терцо, он бы уже рвал и метал, потому что его девочку посмели обидеть.
Хотя, я понимала их чувства. Я же прямо из под носа выхватила такой лакомый кусочек! К тому же, кто я такая?! Для них я никто, не член семьи. Единственные люди, чьи глаза не смотрели на меня со злостью, были Аланис и отец. Они были рады за меня. Возможно, он поняли, что так Сторки хотели возместить то, что когда-то лишили меня семьи.
Калеб развернул меня лицом к себе и его губы настойчиво поцеловали меня. Как всегда его страстность и холод губ заставили забыть обо всем на свете. О злых недоверчивых взглядах, о людях за стеной, имеющих со мной родство, о проблемах, страхах, своей недостойности Калеба…
— А теперь ты успокоишься, выйдешь к ним и будешь сиять так же, как теперь сияешь, когда смотришь на меня, — уговаривал меня Калеб, и его руки обхватив мое лицо, не позволяли отвести взгляд или ослушаться. Еще один поцелуй менее страстный, чем раньше, на миг выбил из моей головы ненужные трусливые мысли.
— Ты уверен, что хочешь, чтобы я смотрела на них, так же как на тебя, — усмехнувшись, переспросила я, и удивилась той хрипотце в голосе, появившейся совершенно не заметно для меня.
Калеб улыбнулся иронично. Бровь, как и в прежние времена, взлетела вверх, и он обнял меня.
— Нет, так как ты смотришь на меня, пожалуй на них не стоит смотреть, а то они о тебе черт те знает что, подумают.