- Как? - воскликнул опекун. - Ты противишься воле государыни? Она, в неизреченной милости своей и материнской о вас заботе, решила сделать вас счастливыми, воспитать через вас поколения счастливых людей...
- Нет, я знаю, что буду несчастна.
- Если ты и будешь несчастна сама, то можешь составить счастье супруга, - медленно и наставительно говорил опекун, осанисто выставляя блистающую золотом и драгоценными камнями грудь. - Не в этом ли истинный путь и назначение девушки? Если никто тебе не приглянулся, то уж наверное ты приглянулась многим. Хоть бы вот этот парень. Скажи, ну чем он не хорош!
Опекун повел рукой в сторону молодого кучера в безрукавке.
Парень стоял словно окаменелый и, вытянув шею вперед, смотрел хотя и оторопело, однако весело.
- Истинную правду изволите говорить, ваше сиятельство, - сморгнув, заговорил кучер, - мы будем очень хороши.
Опекун и остальные комиссионеры улыбнулись.
- Для чего же ты хорош?
- Для того, ваше сиятельство, чтобы взять вот их за себя...
- Ты желаешь на ней жениться?
- Желаем на них жениться, ваше сиятельство!
Услышав эти слова, девушка резво вскочила на ноги и кинулась было бежать. Строгий взор опекуна ее остановил.
- Давайте, господа, с этой пары и начнем. Пройдем в круглый зал, там я велел быть письмоводителю и писарям.
Опекун приказал девушке и претенденту на ее руку идти вперед. Все двинулись между двумя шпалерами женихов и невест. Девушка плакала. Невесты недвижимо провожали шествие, перешептываясь и морщась от сдержанных слез, женихи - угрюмыми, недобрыми взорами.
При входе опекуна в круглый зал письмоводитель вскочил из-за стола и низко поклонился. Писаря, с заложенными за ухо гусиными перьями, вытянулись во фронт. То же сделал и стоявший в ряд с писарями дьячок, по-утиному вытянув тощую шею с кадыком. Опекун уселся за столом в кресло. Рядом с опекуном, по сторонам, сели оба комиссионера - гвардии капитан и генерал. Для них были приготовлены кресла со спинками пониже. Стол, накрытый сукном, письмоводитель во фраке с длинными фалдочками, писаря и, наконец, духовное лицо - все говорило, что тут открывается важное присутствие.
Девушка и парень стояли перед столом. Писаря развернули тетради списков и ждали приказаний. Дьячок, оседлав очками нос, пробовал, достаточно ли в песочнице сухого песку, чтобы присыпать написанное, хороши ли чернила и не брызжет ли перо. Перед дьячком лежала закрытая книга. Дьячок, видимо, был в беспокойстве.
Опекун обратился к девушке с расспросами: кто она, где жила и чем занимается после обучения в Воспитательном доме. Девушка плакала и на все вопросы отвечала рыданиями. Редко плачущая женщина бывает привлекательна, но девушка так очаровательно закрывала лицо кружевным платочком, так бессильно падали потом вниз ее обнаженные тонкие, точеные руки, что все ею любовались, не исключая дьячка, привыкшего, впрочем, к женским заплаканным лицам под венцом.