Всего несколько минут, воспоминание о которых останется с ней на всю жизнь....
Презирая себя за проявление слабости, Сидни все же отбросила осторожность и поехала на запад. Она нажимала на газ, не думая о том, что ее могут остановить за превышение скорости.
Сердце так бешено колотилось в груди, что ей было просто необходимо ощущение физической свободы. Сейчас имеет значение только то, что она увидит его.
За исключением нескольких новых жилых домов, появившихся в прошлом году, Кэннон почти не изменился. Но Сидни не заметила бы даже радикальных перемен, так как все ее внимание было устремлено на приходскую церковь в конце Джефферсон-стрит.
В голубой блузке и юбке цвета хаки Сидни не выделялась среди нарядно одетых женщин, которые поднимались по ступенькам в храм.
Поставив машину на стоянку, она подождала немного и ровно в десять часов вошла в церковь вслед за группой прихожан. Сев на последнюю скамью, Сидни наклонила голову, ожидая услышать знакомый голос. Однако к пастве обратился совсем другой человек, и, подняв глаза, она увидела пожилого священника.
Где отец Кендалл?
Несмотря на боль и разочарование, Сидни пришлось дождаться конца мессы.
Подойдя к машине, она увидела немолодую женщину, которая собиралась уехать, и, не удержавшись, спросила:
— Вы, случайно, не знаете, почему сегодня нет отца Кендалла?
— Говорят, он болен.
Сидни была потрясена.
— Ужасно.
— Да, конечно. Ему нет равных.
Нет. Ни одного человека...
Сидни вымученно улыбнулась и, попрощавшись, быстро села в машину, боясь, что женщина захочет поговорить.
Он болен?
Неужели серьезно?
Если она позвонит Джареду в офис, он поймет, что у нее не хватает сил, чтобы оставить его в покое.
Ты сошла с ума, Сидни Тейлор! — упрекнула она себя.
Слезы хлынули у нее из глаз. По пути в Бисмарк она позвонила родителям и объяснила, что задерживается, так как у машины, взятой в прокате, спустила шина.
Никто никогда не узнает того, что она сделала. Отец Кендалл больше не будет занимать ее мысли. Это окончательный и бесповоротный конец ее безумного увлечения. С этой минуты с ним покончено навсегда!
Два часа спустя Сидни входила вслед за отцом в дом. После верховой прогулки ей нужно было принять душ.
— Обед на столе, — объявила мать.
— Приду через пять минут, — откликнулась Сидни. Она уложилась в четыре, успев надеть чистые джинсы и блузку.
— Тушеное мясо! Мое любимое. Спасибо, мама.
Старые обычаи с трудом отмирают на равнинах Северной Дакоты. Так же как их прадеды, родители Сидни всегда устраивали в полдень обильный обед. Обычно в меню была говядина.