Диана пренебрежительно вздернула подбородок.
Здесь некому заботиться о ребенке. Медсестра обрадуется любой помощи.
Если бы речь шла о родителях, а так...
Я не могла бы сильнее чувствовать себя матерью, даже если бы сама его родила, — со страстью выпалила она. — Раз я принесла его в больницу, я хочу быть с ним. Бедная крошка, он должен знать, что мамочка рядом.
Кэл ужаснулся. Пойдя против приказа врача, он создал ситуацию, которая может вырасти в нечто безобразное, если он не сохранит холодный рассудок.
Диана, если ты хочешь и дальше видеть ребенка, то должна доказать доктору Харкнессу и психиатру, что чувствуешь себя лучше и способна здраво рассуждать. Давай вернемся в палату, пока дежурная не спохватилась. Если ты останешься, а тебе здесь быть не положено, она расскажет доктору Харкнессу, и он доложит психиатру, что твое поведение ненормально. Если такое случится, легко предвидеть, что ты потеряешь все шансы видеться с ребенком.
Последовало долгое молчание.
У нее был такой вид, будто она теряет почву под ногами.
Меньше всего Кэл хотел проявить жестокость, но Диана больна. В зависимости от того, как она отреагирует на его логичные рассуждения, можно будет судить, насколько она пострадала при падении.
К величайшему облегчению Кэла, она кивнула ему и со слезами в голосе произнесла:
Спокойной ночи, мой любимый малыш. До завтра мы не увидимся. Крепко спи. Я люблю тебя.
Она медленно сняла перчатки и халат. Положила их на ближайший стул и села в кресло—каталку. Не говоря ни слова, позволила Кэлу вывезти ее из детской.
Путешествие на четвертый этаж прошло в полном молчании, если не считать медсестру детского отделения, которая поблагодарила Диану за помощь. Кэл знал, что маска на лице Дианы скрывает сокрушительную боль и разочарование.
Господи, как вы долго гуляли, вы, должно быть, хорошо себя чувствуете, миссис Ролинз? — встретила их сестра.
Да, — буркнула Диана, прежде чем Кэл успел что—либо сказать.
Ну как, вспомнили что-нибудь?
Нет.
Это краткое признание раскаленным железом прожгло его насквозь. Он продолжал толкать кресло по направлению к ее палате.
Вы вспомните! — прокричала вдогонку сестра. — Только надо подождать!
Она думала их подбодрить, но Кэл предпочел бы, чтобы никто не говорил об амнезии. Он понятия не имел, что чувствует Диана, потому что она отказывалась общаться, если только дело не касалось ребенка. На данный момент малыш, лежавший наверху, был единственным связующим их звеном.
Ситуация становилась невыносимой. Кэлу требовалось срочно поговорить с Романом.
Когда они вернулись в палату, Кэл заговорил первым, чтобы не дать ей возможности предложить ему уйти.