Лицо Марко было серьезным, и у нее вдруг сердце замерло в груди от дурного предчувствия. Вдруг он сейчас скажет, что, несмотря на чудесные часы, проведенные вместе, он больше не хочет с ней жить? Конечно, с ее стороны глупо надеяться, что она сумеет стать для него тем, кем он стал для нее. Марка — не просто отец ее будущего ребенка, но мужчина, которому она отдала свое сердце. Ее лицо страдальчески скривилось.
— Что с тобой? — спросил Марко. Вирджиния попыталась взять себя в руки и улыбнуться:
— Все в порядке.
— Ты уверена? — заглядывая ей в глаза, сказал он. — Ты выглядишь так, словно боишься, Что я тебя обижу.
— Тебе показалось, — улыбнулась она через силу и оживленно произнесла: — Ты о чем-то хотел со мной поговорить?
Марко провел рукой по шее, словно подбирая слова.
— Я хотел попросить тебя остаться со мной до конца сезона. Да, мы договорились быть вместе, пока ты не убедишься, что забеременела, но я хочу, чтобы ты подумала над моим предложением в любом случае пожить со мной до октября.
Страх, который оковами сжимал ее грудь, вдруг куда-то исчез.
— С радостью! — воскликнула Вирджиния и выпалила: — Я тоже хочу тебе кое-что сообщить. Я сделала тест...
Марко напрягся.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас?!
— Я не могла найти слов. Я беременна. Марко целую секунду смотрел на нее.
Затем его лицо преобразила улыбка.
— Чудесная новость! Значит, полдела по снятию проклятия уже сделано. За это можно выпить еще один ма-аленький глоточек.
— Марко, — осторожно подбирая слова, сказала Вирджиния, — а ты действительно хочешь, чтобы я с тобой осталась?
— Если бы я не был уверен, не предложил бы.
Вирджиния улыбнулась, чувствуя себя так, словно ей дали еще одну небольшую передышку и надежду на будущее.
Прошла половина сезона. Позади остались гонки во Франции, Англии, Германии. В начале августа должен был состояться очередной этап Гран-при.
Вирджиния повсюду следовала за Марко, но после того, как в Германии у нее чуть не случился выкидыш, с ней всегда был врач.
Нынешний этап проходил в Будапеште. И в данную минуту Марко прятался в гараже от Кика и своих братьев, которые в последнее время очень часто говорили с ним о Вирджинии, но по-разному. Кик считал, что встреча с ней — это самое лучшее, что могло случиться с приятелем. Братья же все больше опасались, что он начинает терять из-за нее голову, а это, в свою очередь, плохо скажется на его карьере и делах компании.
Сам Марко находил, что правда где-то посередине. Ему нравилось общество Вирджинии, поэтому он с легкостью предложил ей остаться с ним до конца сезона, но вот собственные чувства к ней его беспокоили. Более того, они крепли с каждым днем. Он начинал скучать, когда ее не было рядом. А это случалось часто, так как он много времени проводил в ангаре и на треке, а Вирджиния крайне редко его сопровождала, заставляя Марко теряться в догадках, почему она избегает гонок, хотя ему это было бы очень приятно.