— Он синий! — гаркнул Филин, оборачиваясь. — Тебе что сказано было?!
— Да не мешал я ничего, не мешал! — крикнул в ответ Жердь. — Из одной бутыли только полил, на трупы попрыскал там, на приборы, по стенам… И всё! Может, в той бутылке у Огонёчка уже смесь какая была?
— А искры — вообще малиновые какие-то, — вставил Боцман.
Огонь ударил из щелей в закрытых железом окнах первого этажа, а потом вертолёт стал поворачивать и горящее здание уплыло в сторону.
— Слушайте, а куда летим? — спросил Жердь, пропустивший предыдущий разговор и пояснения пилота. — Где Шульга теперь?
Петр лишь молча ткнул пальцем в светящуюся клетку на карте. Жердь, просунув между передними сиденьями голову, сказал:
— Это ихний вертолёт? А чего он на месте торчит? Разбился, что ли?
— В случае аварии маячок даёт тревожный сигнал, — ответил Петр. — Нет, они просто сели.
— Ну и где они сели?
Все уставились на карту, и после продолжительной паузы Боцман неуверенно сказал:
— Может, я не так смотрю… Но это ж граница Могильника, да?
* * *
Выпотрошив аптечку, Вояка заявила:
— Не вижу я снотворного. Может, и есть, но тут половина названий импортные.
— А ну дай я погляжу.
Растафарыч тоже влез в кабину, потом и Тимур. Возможно, среди россыпи разноцветных упаковок с русскими и английскими надписями и пряталось снотворное, но они его не нашли.
Контейнер c тремя сросшимися «слизнями» стал куда тяжелее, и Тимур, отстегнув его, положил на сиденье рядом. Когда, махнув рукой, Растафарыч спрыгнул на землю, Тимур последовал за ним, а Маша осталась сидеть внутри, с любопытством разглядывая приборную панель.
Обойдя вертолёт, Тимур встал на склоне и поднял голову. Было жарко, ярко светило солнце, иногда по холму пробегала тень облака. Спать не хотелось как никогда.
— Я не могу, — сказал он.
— Что? — спросил Растафарыч.
— Стас внутри артефакта вот-вот погибнет. Растворится там… Он уже гибнет, понимаешь? К ночи от него, наверное, ничего не останется, он в последний раз, когда я его видел, был таким… как привидение. Прозрачным. Где-то позади бандюки Филина остались. Вроде они и далеко, но вдруг найдут способ сюда… А впереди Могильник. Ты, может, не в курсе, но это самое опасное, не считая окрестностей ЧАЭС, место в Зоне. Опасности со всех сторон. И поэтому я не хочу спать.
— А ты медитацией какой-то займись, что ли, — предложил Растафарыч. — Ну там харя Кришны, харя в раме… Как эти чуваки с Тибета: посидишь с закрытыми глазами, помолишься Большому Маврикию да и вырубишься.
— Нет, — сказал Тимур, покачав головой.
— Ну тогда вперёд, — предложил бывший водитель НИИЧАЗа. — Ты ж знаешь, где «ментал» находится? Тогда вы через Челюсти не прошли, а сейчас пролетим.