«Тимур, назад! — донеслось до него. — Не надо!»
«Но там красиво! — прокричал Тимур в ответ. — Там интересно! Я хочу туда!»
«Вернись! Ты можешь остаться, тебе незачем…»
«Нет, я пойду с тобой!»
«Я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня! Это не твоя судьба! Вернись!»
«Но я уже ничего не могу сделать! Я умер, понимаешь? Меня нет… то есть я только здесь!»
Стас что-то ещё попытался сказать, но не успел, затянутый в бесконечность, — и пропал в ней, присоединившись к мириадам населяющих её сознаний. Тимур летел следом. Мир внутри артефакта остался далеко внизу, чудесное, невероятное пространство раскинулось над ним. Потом голос произнёс где-то рядом:
— Ну, давай!
* * *
Растафарыч, прижав кулак к груди человека на земле, со всей силы ударил по нему вторым кулаком.
С громким хрипом Тимур Шульга сел. Сердце его, не бившееся уже почти полминуты, заколотилось так, что его услышала вся Зона. Он разинул рот, брызнув слюной, расставил руки, выпучив глаза и выгнув спину, закричал. Зрачки расширились, Тимур с хрипом втянул воздух, сразу выдохнул, вдохнул опять.
И упал на спину — вернее, упал бы, но они поддержали его. Уложили осторожно. Маша надела рубаху Растафарыча, а его майкой была стянута спина сталкера. Индеец стащил с Филина куртку, брезгливо отпихнув тело подальше, свернул её и подложил под голову раненого.
— Я видел! — хрипнул Тимур. — Слышите, видел её!
— Кого? — спросила Маша участливо, гладя его по голове.
— Бесконечность. Она там, за «менталом». Она… чудесная. Прекрасная.
— Ну и слова, школьник, — покачал головой Растафарыч. — Не думал, что ты знаешь такие. Погоди, не дёргайся!
Отпихнув его, Тимур кое-как повернулся и схватил «слизень», соединённый с аномалией узкой прозрачной трубкой и паутиной мерцающих нитей. Дернул, порвав их, подтащил к себе.
— Школьник, не напрягайся, — посоветовал Растафарыч. — Мы пулю не вытащили, она тебе лопатку раздробила и застряла в кости. Если не хочешь, чтобы кусочки вместе со свинцом в лёгкие попали, лежи тихо…
Он взял раненого за плечо с намерением уложить обратно, но Маша схватила его за руку и покачала головой.
— Подожди, — прошептала она. — Смотри… смотри, что у него с волосами.
Не обращая на них внимания, Тимур лёг на бок и ударил кулаком по «слизню». Бархатистый бок вмялся, пошёл мелкими трещинками, из которых брызнул тусклый свет вместе с клейкими каплями чего-то густого и маслянистого. Он пошарил рукой вокруг, нашёл камень, схватил и стал колотить, равномерно нанося удар за ударом, превращая артефакт в кашу, в пузырящуюся лужицу, где плавали мелкие прозрачные комья.