Гадюка, внешне мало похожий на брата, с неподвижным пустым лицом и коротким ёжиком чёрных волос, гибко скользнул впереди Филина. Гадюка редко разговаривал и вообще нечасто издавал какой-либо шум — умел он двигаться неслышно и быстро. Зеленоватые, в чёрную крапинку, редко мигающие глаза его были мёртвыми и преображались только в тот момент, когда он бросался на добычу.
Боцман, вошедший на сумеречную половину вслед за Филином, наоборот, был крупным шумным человеком с тяжёлой одышкой — основательно за сорок, седина в густых волосах, клочковатые бакенбарды, которые он имел привычку приглаживать пальцами, отчего они только сильнее топорщились. Гадюка предпочитал ножи, веревки и небольшие пистолеты, Боцман любил АК и обрезы. Гадюка всегда одевался во всякое необычное шмотьё вроде резиновых штанов от гидрокостюма, обтягивающие тёмные свитера или сетчатые безрукавки, на ноги натягивал узкие, сплетённые из полосок кожи туфли или мокасины, а Боцман носил плотные широкие штаны, фуфайку и тупоносые армейские ботинки. Возраст, внешность, манера поведения — всё у них было разным, при этом они дружили, если это можно назвать дружбой. По крайней мере, с Боцманом, помощником главаря, Гадюка иногда играл в карты и даже разговаривал, а вот со своим нервным, вечно на что-то обиженным братом — никогда.
Голый Одноногий лежал, распятый на большом деревянном поддоне на козлах посреди помещения. Сбоку к нему подступал Скальпель, пленник выл. Левой ноги у него не было, там, где её когда-то отняли, то есть немного ниже колена, розовела гладкая детская кожа. Из неё торчали несколько скальпелей, медицинские ножницы и тонкий буравчик, по инструментам стекала кровь. Вообще на Одноногом было много крови — она сочилась из порезов на груди, плечах и животе, застыла коркой на пальцах, раздробленных и похожих на свернутые жгутиками тряпочки, она полностью залила его правый глаз, напоминающий раздавленную спелую сливу. Руки и ноги его были примотаны проволокой к железным скобам, торчащим из поддона.
Скальпель, приближающийся к поддону своей ужасной походкой, исполнял в банде роль доктора. Среднего роста, более худой, чем Жердь, с длинным носом, узкими скулами и подбородком. Ноги его напоминали огромные крюки, он переставлял их, двигаясь, как какой-то корявый монстр из фильма ужасов. Пальцы тонкие и подвижные — как ножки насекомого, а запястья — как большие волосатые пауки, нервные и копошливые, живущие отдельной от остального тела жизнью.
Одноногий выл. Но не потому, что его пытали, просто Скальпель подступал к нему с таким видом, что любой начнет икать от страха. К тому же в каждой руке его было по ножу, в одной — длинный и широкий, в другой — маленький и узкий.