«Улыбаться тяжелее — мышцы лица напрягаются», — с усмешкой говорил Дэриэлл.
Пессимизм же не требует работы.
Мэйсон никогда не казался ни ленивым, ни слабым, ни больным. Поэтому мне и в голову не пришло сложить два и два. Взгляд, поведение, ощущение неясной тревоги, исходящее от него… И тот поцелуй — так не с возлюбленной прощаются, а с самой жизнью. Слишком горько. Хотелось бы верить, что я ошибаюсь, но…
Я решительно повернула и зашагала вверх по дороге — обратно к Академии. Пусть уж лучше выставлю себя круглой дурой, чем уеду, не выяснив, что происходит с Рэмом. Это было бы слабостью.
А равейны слабостей не любят.
Наверно, что-то изменилось во мне с принятием этого решения. В первый раз в жизни я не побоялась повернуть назад и взять на себя ответственность. Сколько можно убегать от проблем? От неприятных разговоров, от напоминаний о поставленных планках, от людей, которым я небезразлична? Особенно от людей. Даже здесь, в Академии, я выступила в своем репертуаре: с тем же Валем мы общались почти полгода, а я даже не знала, есть ли у него братья или сестры и чем он увлекается! Да и Рэмерт… Я должна, должна была настоять, докопаться до причин его депрессии. А вместо этого — смылась по-тихому, даже несмотря на подозрения о том, что та потусторонняя жуть перекинулась на него.
Пора бы уже взять себя в руки!
В голове царил сумбур, сердце колотилось как бешеное, но я никогда еще не чувствовала себя настолько правильно. Даже когда приняла решение во что бы то ни стало спасти Максимилиана.
— Эстиль, кажется, вас просили до вечера покинуть данное…
— А еще не вечер, — огрызнулась я, проскальзывая в калитку. — И у меня здесь остались дела.
Интересно, почему встречать меня вышел один из преподавателей, да еще тех, что были на защите? Неужели за мной следили? Но зачем? Ах, да, результаты экспериментов. Хорошо, что я забрала все записи. Надо будет потом еще раз наведаться в свою комнату и проверить, не забыла ли я еще чего любопытного. Например, светоч… Но сначала — Мэйсон.
— Да куда вы так несетесь?! Сказано же было убираться отсюда до…
Еще один! Впрочем, нет, тот же самый. Только тон сменил с холодно-вежливого на искренне-разгневанный.
— Послушайте, — я обернулась к преподавателю — полноватому мужчине средних лет. — У меня правда дела. Я уйду до заката, но сейчас, прошу вас, не мешайте. Не время.
— Эстиль… — почти прошипел он, хватая меня за плечо. От неожиданности я дернулась и врезалась локтем в стену.
Ну, хватит.
Тревога за некроманта, эйфория от собственной смелости, раздражение на приставучего мага, боль от ушибленного нерва — все смешалось в один ком, обесцвечивая мир. Перед глазами отчетливо сверкнули невесомые нити.