- Нет. Значит, там увидимся?
- Да.
- Тогда спокойной ночи, - на моих губах играла счастливая улыбка.
- Пока, Катюша.
Мне было так хорошо, что хотелось петь. Я, точно на крыльях, пролетела из коридора в комнату и, мурлыкая под нос мотив заводной песенки, принялась складывать книжки, готовя их назавтра. Читать сегодня у меня желания не было, поэтому, уложив учебники и лекции в пакет, я с чистой совестью отправилась в спальню, куда следом за мной вбежал довольный пес. Он всем своим видом выражал радость, причиной которой была я. Видимо, Лари соскучился, а, может, просто, подлизывается. У него это дело хорошо получается.
- Есть хочешь? - хитро глядя на собаку, спросила я.
Его карие глазки так преданно посмотрели на меня, а хвост начал с бешеной скоростью передвигаться справа налево и обратно, что я не выдержала и рассмеялась.
- Ну, ты и подхалим, однако, - направляясь в кухню, пожурила я четвероногого друга. - Так бы и сказал сразу, что голодный.
- Гав, - рявкнул лохматый собеседник, ткнувшись носом в пустую миску.
- Ладно, беру свои слова назад, - вздохнула я, оглядываясь по сторонам в страхе, что пес своим лаем может разбудить соседей. - Лучше молчи.
Насыпав ему корма, я искренне позавидовала аппетиту Лари. Он уплетал очередную порцию так, будто его сегодня вообще не кормили. И это несмотря на то, что он уже слопал весь свой рацион за день. Но его заискивающая физиономия, в очередной раз, вызвала во мне жалость, побудившую нарушить режим и наложить вечно голодному песику еды.
- Вот, прохвост! - наблюдая за тем, как он хрустит отвоеванными у меня мясными шариками, проговорила я, усмехаясь. - Опять я купилась на твои артистические способности. Ну, не собака, а драматический актер!
Лари даже ухом не повел, продолжая поглощать корм. Моё восхищение его талантом мало волновало проголодавшегося пса. Оставив овчарку расправляться с "Педи Гри", я вернулась в спальню, где, быстро раздевшись, легла на кровать, уютно устроившись под теплым одеялом, приятная масса которого накрыла все мое тело, подобно огромному белому облаку, сотканному из миллионов пушинок.
"Как все-таки дома хорошо и... безопасно. Никаких маньяков нет, и жутких озабоченных доцентов тоже. Даже сдвинутые на психоанализе Егоровы отсутствуют. И лже-друзья меня не достают с выяснением отношений... Ах, Валя, Валя. Зачем ты это делаешь, ведь я люблю тебя, дурак несчастный! - мне стало обидно. Хорошее настроение, временно поселившееся в душе, улетучилось, уступив место грусти и тревоге. Я вновь погрузилась в ужас недавних событий, заново переживая холодный липкий страх и омерзение, возникавшее в сердце каждый раз, как только память начинала рисовать картинки недавнего прошлого. - Неужели этой "полосатой заразой" был Валентин?"