Я вздохнула, доставая из пакета его содержимое. В руку попал лист, который мне презентовал Егоров. Я задумчиво повертела его и начала читать.
"Психологический портрет насильника"
1. Он, наверняка, имеет непосредственный контакт со своей жертвой. Вероятнее всего, этот человек состоит в кругу ее знакомых или знает жертву по работе, учебе или иным местам общения.
2. Насильник ведет одинокий, скрытный образ жизни...
Зазвонил телефон. Я отложила в сторону труд "Мистера галстука" и направилась в коридор, чтобы снять трубку.
- Алло? - мой голос был спокойным и немного усталым. - Кто это?
- Катя, где тебя черти носят? - сердито проговорил Быстров.
- То есть, - я не поняла, почему он так раздражен.
- Я заходил в университет. Ты ушла оттуда давным-давно. Где ты была все это время?
- Не твое дело, - меня бесил его тон.
- Ты ездила к Андрею? - слова парня звучали как угроза, мне стало не по себе.
- Прекрати допрашивать, - я крепче сжала трубку, чтобы не выронить ее, так как руки затряслись от нервного напряжения, которое с каждой секундой все сильнее нарастало во мне.
- Отвечай, - потребовал собеседник. - Иначе я за себя не ручаюсь.
- Что с тобой? - стараясь усмирить его гнев, поинтересовалась я более мирным тоном. - Собака укусила, или не с той ноги встал?
- Укусила, - спокойно ответил парень. - Причем большая.
Я замерла, не в силах выговорить ни слова. Что он имеет в виду? Или Валя просто шутит?..
- Когда? - наконец, выдавила я.
- Утром на работе, но это не важно.
- Важно, - прошептали мои губы, а пальцы похолодели. - Как все случилось?
- Катерина, - он вздохнул, - Я приеду к тебе сейчас и расскажу, хорошо?
- Нет! - я аж подпрыгнула от такого заявления. - Не вздумай!
- Почему? - собеседник недоумевал.
- Потому что ты и есть маньяк! - позабыв об осторожности, закричала я. - И укусили тебя не на работе, а возле моего дома сегодня, в начале седьмого утра. Это был мой пес! Я сама видела, как он вцепился в твою задницу. Ты, "полосатый кретин", больше не проведешь меня.
- Катенька... - попытался вставить слово в мою тираду Валентин, но я не слушала его, продолжая истерично вопить:
- Никогда не звони мне! Никогда не приходи! И перестань меня преследовать!!! Иначе я сообщу в милицию. Ты понял?!
- Катюша, не совершай ошибку, - он произнес это так печально, что у меня защемило сердце, а из глаз потекли слезы.
- Оставь меня в покое, - всхлипывая, прошептала я и опустила на рычаг трубку.
Громкие рыдания вырвались наружу, как грозовые раскаты приближающейся бури. Дождь из соленых слез становился сильнее, я плакала, как ребенок, сидя на полу и обнимая свои побитые колени порезанной рукой. Мне было так обидно и так страшно... От хорошего настроения не осталось и следа.