— И Николай уйдет?
— Конечно.
Николай стоял на балконе и курил. Агнесса вышла к нему.
— Красиво, правда?
— Пожалуй. Чем болен ребенок? — тихо спросил он.
— Белокровие, — также тихо ответила она.
— Но это же излечимо! Не в России, так на Западе, я точно знаю. Мальчик имеет право на здоровье, если хоть один врач в мире может помочь ему.
Она задохнулась. Ослепительная надежда чуть не лишила ее чувств. Прижав руки к груди, Агнесса вернулась в комнату.
В дверь позвонили. Лидия Владимировна и Георгий Георгиевич, празднично одетые, настороженно переступили порог. В руках у матери были цветы, отец принес шампанское.
— Это так неожиданно! — заговорила мать взволнованным голосом. — Кто вы? Где вы познакомились? Когда?
— Давайте чай пить, — воспротивилась дочь.
— Опять секреты. Кто вы, Николай? Геолог?
— Я дипломат, Лидия Владимировна. Работаю первым советником российского посольства в Швейцарии. Моя фамилия Горчаков.
Георгий Георгиевич вздрогнул, лицо его изобразило радостный ужас.
— Горчаков? Из тех самых? И тоже дипломат? — он обнял Николая. — Дайте на вас посмотреть… Какими судьбами? О, боже! Горчаков!
Первые полторы недели мая Москва, по старинке, гуляла на праздниках. Рабочие и служащие, распростившись друг с другом на долгие десять дней, набивали лукошки помидорной рассадой и отправлялись на дачные участки. В сельское хозяйство сместились на это время интересы самых закоренелых горожан. Садоводы-огородники, горожане-дачники, «вольные землепашцы» спешили до минуты использовать свободные дни для того, чтобы посадить огородные культуры в открытый грунт или под тепличную пленку, запустить природный круговорот для надежного прокорма своих семей в ненадежных российских обстоятельствах.
Шурочка трудилась в поте лица. В теплице дружно взошла рассада, пора было копать, сажать картошку, сеять лук, морковь, свеклу, ухаживать за ягодными кустами, подрезать и прореживать. Пышно зацвели вишенки-невестушки и яблоньки-душеньки, хоть здесь без заботушки. В этом году Шурочка с любопытством испытывала новые сорта, полученные в «Заречье», и договорилась о продаже всего, что у нее вырастет, через магазинную сеть хозяйства. В общем, хлопот полон рот, и дел невпроворот, как у всех селян каждой весной. В косынке и затемненных очках, благоухающая кремами от загара и для загара, в двойных перчатках на руках, трудилась она в поте лица вместе с домочадцами, закутав голову и лицо от солнечных лучей, но в открытом купальнике. Солнце румянило ее атласные белые плечи, спину, колени, но ни единым лучиком не коснулось румяного лица, но веснушки-злыдни проступили-таки на носу и под глазами.