Город блаженства (Шоу) - страница 4

— Меня зовут Эрин. — Она несмело улыбнулась, протянув руку в ожидании ответа.

— Можете налить чай и идти. В вашем присутствии больше нет необходимости, — сказал он монотонным и высокомерным тоном, повернувшись к окну, за которым кружил снег.

Эрин уставилась в его спину, шокированная такой надменностью. Да кем он себя возомнил? И как он посмел разговаривать с ней таким тоном, словно она бедная прислуга!

Потрясение переросло в гнев. Приемные родители воспитали ее в убеждении, что она — полноценный член общества. Но ту хрупкую уверенность в себе, которую она обрела благодаря Джону и Энн Блэк, подавить было легко. Потому что в душе Эрин по-прежнему была нелюбимым ребенком и колючим подростком, которого поместили в детский дом, когда ее мать погибла от передозировки наркотиков.

Она закусила губу и взяла чайник, разрываясь между желанием выскользнуть из комнаты и искушением сказать незнакомцу какую-нибудь колкость. Но в этот момент дверь распахнулась, и в библиотеку торопливо вошел худощавый, седовласый адвокат, которого она видела как-то в Лондоне, когда ездила туда вместе с Фейзалом.

— А, Эрин! Чай — это замечательно! — восторженно приветствовал ее Гордон Стрейкер. Заметив снегопад за окном, он нахмурился, глянул на часы, присел к столу и достал папку с документами. — Присаживайтесь и начнем, — Он приглашающим жестом показал ей на стул. — Я вас надолго не задержу. Завещание Фейзала очень короткое.

Захир остался стоять у окна, наблюдая, как девушка выдвигает стул. Как только она вошла в комнату, он вдруг ощутил в груди пустоту и стесненность.

Она была самой красивой женщиной, которую ему приходилось когда-либо видеть, но его раздражала импульсивная реакция собственного тела. Захир не в состоянии был отвести взгляд от ее лица, высоких скул, больших серых глаз, которые изучали его из-под тонких темно-русых бровей. Мягкий овал ее лица, этот аккуратный прямой нос и чувственные полные губы вызвали в нем необъяснимый трепет.

Цвет роскошных волос, заплетенных в толстую косу, спускавшуюся до талии, вобрал в себя все насыщенные оттенки красных осенних листьев. Много лет назад, когда он был студентом Гарварда, его поразило буйство красок природы Новой Англии в октябре. Ему вдруг захотелось развязать ленту в косе и пробежаться пальцами по шелковистым волосам.

Его взгляд спустился ниже, скользнув по небольшой груди, тонкой талии, узким бедрам и длинным ногам в потертых джинсах. «Даже перед смертью Фейзал не терял интереса к эффектным женщинам, если у него была такая прислуга», — саркастически усмехнулся Захир. Сам он предпочитал, чтобы обслуживающий персонал носил униформу, а не узкие джинсы.