Тяжело дыша, Захир встал и начал одеваться, бесстрастно глядя на Эрин.
— Животное... — пробормотала она, сверкнув глазами, в которых кипели слезы унижения.
Она ненавидела его, но еще больше ненавидела себя. Даже теперь, когда он смотрел на нее сверху вниз, как на проститутку, которой только что заплатил за услуги, ей страстно хотелось прикоснуться к его лицу, почувствовать на губах его жаркий поцелуй. Когда она увидела Захира в первый раз, то почувствовала необъяснимую связь с ним. Словно их души соединяли невидимые нити, и только он мог избавить Эрин от одиночества, преследовавшего ее всю жизнь. Невозможно одинаково сильно любить и ненавидеть человека. И если это — любовь, тогда она — беспросветная глупышка, потому что сердце Захира — жесткое и неумолимое, как пустыня. У него в груди гранит. Он никогда не полюбит ее.
Между тем Захир, надев рубашку, направился к выходу из шатра. На секунду остановившись, он оглянулся на Эрин.
— Никогда больше не говори, что ты меня не хочешь, — тихим голосом предупредил он, не сводя с нее глаз, словно желая прочесть мысли. — Потому что теперь мы оба знаем, что это — неправда.
С этими словами он поднял полог и вышел в пустыню.
Бледные лучи солнца проникли через полог шатра и, скользнув по лицу Захира, разбудили его. Он повернул голову к Эрин, свернувшейся калачиком рядом. Ее роскошные волосы рассыпались по подушке как огненный нимб.
Когда после полуночи Захир вернулся в шатер, она уже спала. Подушка была мокрой от слез, и ему вдруг стало не по себе. Гордиться было нечем. Захир старался не думать о том, что Эрин рядом и ее восхитительное тело едва прикрыто прозрачной шелковой сорочкой. Он лишил ее невинности словно варвар и, конечно, причинил боль. От этой мысли на душе стало так мерзко, что он откинул простыню и сел. Эрин не заслуживала такой грубости.
Краем уха уловив, что ритм ее дыхания изменился, он обернулся и встретился с настороженным взглядом больших серых глаз. Впервые в жизни Захир не знал, что сказать. Обычные в таких случаях комплименты, которые он делал женщинам по утрам, были неуместны. Но он не мог оторвать глаз от ее лица. В нем опять проснулось сильное желание, хотя, вернувшись в шатер, Захир поклялся себе, что не прикоснется к Эрин, пока она не даст понять, что сама хочет этого.
— Я хочу извиниться за прошлую ночь, — произнес он, наконец.
— За что? — Глаза Эрин стали еще шире. — За то, что любил меня?
— Я был груб с тобой, — злясь на себя, процедил Захир. — Когда я понял, что у тебя это впервые, сдерживать себя было уже поздно. Если бы ты сказала мне... Тогда все было бы по-другому, — пояснил Захир.