К своему глубочайшему отчаянию, она обнаружила, что единственное оставшееся свободным место находится возле Ромэна.
Сорка замялась возле сиденья, и Ромэн оторвался от чтения газеты. Сейчас, в строгом темном костюме, он был больше обычного похож на успешного бизнесмена.
— Кажется, это единственное свободное кресло.
Мужчина по-волчьи ухмыльнулся.
— Прошу. Было забавно наблюдать, как ты старалась избегать меня последние пять часов.
Сорка опустилась в кресло, осторожно положив руки на подлокотники. Потом закрыла глаза и немного расслабилась.
Ужас сковал тело, как только заработали двигатели. В этот момент даже Ромэн оказался не в состоянии отвлечь Сорку. Она вцепилась в подлокотники, хотя ей и не хотелось привлекать к себе внимание, но страх был слишком силен.
Самолет набирал скорость, и сердце Сорки колотилось все быстрее.
— В чем дело? Боишься летать?
Услышав вопрос, девушка широко раскрыла глаза. Она не могла говорить, поэтому только кивнула. Заметив искренний ужас в глазах девушки, Ромэн инстинктивно накрыл ее руку своей ладонью.
— А почему ты меня сразу об этом не предупредила?
Сорка пожала плечами, бросив на Ромэна беглый взгляд.
— А какой смысл? Всего лишь глупый страх. Нет причин суетиться.
Ромэн ошутил злость, но не на Сорку.
— Значит, ты предпочитаешь молча переживать момент ужаса, лишь бы другие были счастливы?
— А как иначе? Не кричать же во все горло «Караул!»
— Откуда это в тебе?
— Что?
— Твой страх перед полетом. Ты знаешь, откуда он взялся?
Сорка медленно кивнула. Ромэн заметил, что девушка засомневалась, стоит ли ему рассказывать, и обиженно поджал губы.
— Я забыл, что ты наложила запрет на разговоры о твоей личной жизни.
— Нет. Все в порядке. Если интересно, пожалуйста... — Девушка отвернулась на минуту, потом повернулась снова. Несмотря на присутствие всех членов их группы в самолете, ей казалось, будто она находится с Ромэном наедине. Словно невидимые стены отделяли их от остальных. — Мне было восемь лет, и мы летели в Испанию навестить маминых родственников.
— Такты испанка? — изумился Ромэн.
— Наполовину. Мама испанка. А мой отец... был ирландцем.
— Он умер?
Сорка кивнула, ощутив, что похолодела внутри. Она соврала, что наполовину испанка, но это слишком щекотливая тема для обсуждения.
— Он умер перед моим семнадцатилетнем.
— Мне жаль.
Мужчина заметил, как изменилась Сорка. Ее голос приобрел ледяной оттенок.
— Это было давно.
— А мой отец умер, когда мне было двенадцать лет. Сердечный приступ.
— Мой тоже умер от сердечного приступа.
На минуту воцарилась тишина. Они даже не заметили, как стюардесса спросила, не желают ли они чего-нибудь. Сорка подняла глаза и покраснела.