Как будто прочитав ее мысли, Бен придвинулся и коснулся ее губами. Прошептал ее имя, и в его голосе было столько нежности и еле сдерживаемой страсти, что она и не подумала о сопротивлении. Губы ее раскрылись, принимая его поцелуй, тонкие пальцы запутались в волосах, когда она притянула к себе его голову.
– Хелен, ты даже не представляешь… – проговорил он поспешно, тихо, почти шепотом. Тогда она в первый раз испугалась силы сексуального желания. – Ты даже не представляешь, что я чувствую.
Элли позволила себе легкую улыбку, глядя на него из-под прикрытых век и пробегая пальцами по контурам его горячего тела.
– Почему ты думаешь, что я не представляю? – Она спросила это тихим, хрипловатым голосом, и Бен удивленно взглянул на нее, словно впервые увидел.
– Тогда ты должна знать, куда это может нас привести.
Заходящее солнце заливало их тела последними золотисто-красными лучами.
– Конечно. Так что же нас останавливает? – Сердце у Элли билось так, словно хотело вырваться из груди. Или это билось его сердце?
– Ты уверена? – Смысл последнего вопроса дошел до нее много позже; но даже если бы она поняла его тогда, ее ответ был бы тем же.
Она потянулась к нему и с нетерпением произнесла:
– Все будет в порядке, если только… – и прошептала ему на ухо окончание фразы.
Бен рассмеялся. Глухой, раскатистый звук навсегда остался у нее в памяти. Как она любила этот смех!
Сейчас, глядя с дистанции прошедших лет, было трудно понять, как им удалось сохранить все в тайне в последующие дни. Может быть, потому, что ни Бен, ни Хелен не показывали на людях своих чувств. По крайней мере она свои скрывала. А у него их и не было. Для Бена Конгрива, как выяснилось, все случившееся было не более чем курортным романом, легкой интрижкой на каникулах. Пока она длилась, он чувствовал и страсть, и восхищение. Они отлично проводили время. Но он легко забыл о ней, вернувшись к родным берегам, где его ждала невеста: церемония уже готовилась и был назначен день свадьбы.
Всего этого Элли, конечно, не знала. Бен был нежен и опытен. Они проводили вместе жаркие ночи, чувства и ощущения становились все острее, страсть разгоралась как пожар.
Элли подумала, что, даже если бы ей все было известно заранее, это не заставило бы ее расстаться с Беном, но признаться себе в этом она смогла много позже, после долгого периода пустоты, отчаяния и мучительного признания самой себе, что ее подло обманули. И все равно Элли не жалела о том, что случилось.
Она вспоминала, как была поражена, услышав однажды вечером совершенно случайно разговор двух американок, хорошо знавших Бена. Он сам к тому времени уже укатил, увозя с собой все свои обещания.