Тишина длилась так долго, что Элли снова начала волноваться. Воздух вокруг них, казалось, сгустился, вобрав в себя все те противоречивые чувства, которыми были полны эти двое, – страх и неуверенность, ненависть и нежность. И острое сексуальное желание. Наконец Бен встал и сделал движение к двери, собираясь уйти. Она перевела дыхание.
– Я уверен, что все, что ты сказала, – правда. Ни один человек, у которого нет детей, не способен понять этого. Но здесь есть опасность. Я думал, что будет полезно немного расслабиться, нельзя же быть все время в напряжении. Сегодня вечером мы сделали все, что только могут даже самые заботливые родители.
– Что? – Что он там говорит «заботливых родителях»? – Что ты хочешь этим сказать?
Бен обреченно вздохнул.
– Я имел в виду, – сказал он устало, – что ты сделала все, что только может сделать заботливая мать для своего ребенка. И ты выглядела совершенно счастливой, пока в один прекрасный момент вдруг не запаниковала неизвестно отчего, и мы понеслись назад как угорелые. Осмелюсь предположить, что когда-нибудь твоя чрезмерная забота может повредить Чарли. Она вырастет неженкой и…
Любая критика ее материнских качеств вызывала в Элли яростный протест.
– Минуту назад ты утверждал, что я разъезжаю по заграницам, вообще не думая о Чарли.
Бен только улыбнулся и пожал плечами. Как знаком был ей этот жест!
– Что ж, тебе видней. – Ей уже не хотелось, чтобы он уходил. – Я злился на тебя. – Он протянул руку, предлагая мир, и она, не задумываясь, приняла ее. И была тут же легко поднята на ноги мощным рывком. – Попалась! – У него в голосе зазвучали мягкие игривые нотки. – Жестокая, даже прогуливаясь со мной по самым романтическим местам в мире, ты думаешь только о том, как бы поскорее сбежать в отель.
Она замерла на мгновение. Но только на мгновение. Ноздри ловили его запах, его темные глаза не отпускали.
– Я просто хотела проверить…
Но она не успела закончить – его губы уже коснулись ее рта.
Как будто не было семи пустых лет. Тело отвечало ему с той же страстью, как и тогда в Уиндворде. На какой-то момент ей показалось, что они еще могут вернуться туда, в волшебное время юности. Она изнемогала от нестерпимого удовольствия, прижимаясь к изгибам сильного мужского тела. Руки сами обвились вокруг шеи Бена, взъерошили ему волосы. Губы раскрылись. Элли больше не владела собой. Все желания, тщательно подавляемые и скрываемые даже от самой себя вырвались наружу. Его руки все сильнее сжимали ее, и земля поплыла у нее из-под ног.
– Элли… – Бен покрывал страстными жадными поцелуями ее лицо, гибкую белую шею. – Элли, Боже… как долго. Я мечтал об этом с первого дня.