Она переезжает из Эдинбурга в Прагу, из Праги в Словению, но неизменно остается моей самой верной корреспонденткой. И если имя Шарля в ее письмах упоминается лишь изредка, то мыслью, воспоминанием о нем дышит каждая строка — и разве не отношением к нему определяется наша близость?
Впрочем, есть еще кое-что: моя карьера. Спустя пару недель с того момента, как благодаря герцогине корабль слухов пустился в плавание, меня начинают буквально осаждать пациенты со всего Сен-Жерменского предместья. По большей части женщины: графини, маркизы, жены послов, матери банкиров, и все жалуются на сердцебиение, бессонницу, фригидность или перевозбуждение. Многие убеждены, что они при смерти; одна считает себя куропаткой. У всех денег куры не клюют, и не проходит и года, как я уже веду прием в собственной клинике на улице Ришелье, пользуясь репутацией человека с редкостной (а по мнению некоторых, опасной и не совсем приличной) способностью к внушению.
Открою вам небольшой секрет. Посадите женщину определенного типа в комнату с приглушенным освещением, проникновенно посмотрите ей в глаза, при необходимости примените незамысловатый терапевтический прием — прикосновение… и редкая особа устоит перед этим. И если впоследствии пациентка пожелает вылечить вас, то кто вы такой, чтобы отказываться?
Попрактиковав, таким образом, несколько лет — и сменив не одну любовницу, — я прихожу к заключению, что ушел в своей деятельности слишком далеко от клятвы Гиппократа. Тогда, совершив поворот, столь крутой, что удивляюсь сам, я посвящаю себя лечению венерических болезней. Я умышленно выбираю такую специальность, чтобы оттолкнуть прежнюю клиентуру, однако моими первыми пациентками становятся именно великосветские дамы из тех, кого я прежде лечил от вялости кровообращения.
Скоро, однако, к моему порогу находят путь и мужчины. Моряки, конопатчики, заместители министров, герцоги… Я лечу всех, проводя различия лишь во взимаемой плате — в зависимости от возможностей клиента. Однажды августовским утром ко мне является статный господин в белой шелковой сорочке с кружевами, надетой под легкий летний жакет. Вслед за мной он проходит в кабинет, и когда я интересуюсь, на что он жалуется, он с изысканной вежливостью отвечает:
— Из него течет что-то не то.
Я смотрю на пациента. В ответ мне подмигивает большой серо-синий глаз. Видок.
Мы не встречались много лет, но я по газетам следил за перипетиями его жизни и карьеры. К примеру, мне известно, что он женился на Жанне Виктории — в конце концов «не подвел». Она, можно не сомневаться, тоже не подвела бы, если бы через четыре года не скончалась. Спустя шесть недель за ней последовала мамаша Видок, и теперь, по слухам, великий сыщик находит утешение в обществе очаровательной юной кузины. То есть когда не гоняется за актрисами, моделями художников, субретками… женами своих подчиненных…