— Только подумайте, — продолжаю я, — что перенес мальчик за годы заключения в Тампле. Представьте, как издевались над его телом и душой. Его били, заперли на многие месяцы в камеру. Он страдал от тяжелой и мучительной болезни. Его разлучили с сестрой. Отца у него на глазах потащили на казнь, его самого заставляли оговаривать собственную мать. Он уцелел, но последствием травмы могла стать некоторая… некоторая перестройка…
— Перестройка?
— Так говорится в медицинской литературе. Бидо-Моге обнаружил, что у детей, которых регулярно бьют, налицо все признаки повреждения мозга, даже если мозжечок и кора головного мозга фактически не затронуты. Заторможенность, неспособность сосредоточиться — все эти симптомы, которые мы связываем с идиотизмом, могут быть просто-напросто способом ухода от враждебного окружения.
— «Способом ухода», — повторяет он, извлекая из кармана горсть фисташек. — До такой степени, что они забывают собственное прошлое?
— Предположительно, да.
— Значит, вы утверждаете, что у Людовика Семнадцатого амнезия?
— Я утверждаю, что ему пришлось вытеснить из сознания определенные фрагменты своей жизни. Более того, определенные фрагменты своей личности.
Жуя фисташки и криво улыбаясь, Видок качает головой.
— Господи боже.
— Что такое?
— Вы верите, Эктор.
— Нет…
— Я вижу по вашему лицу. Вы считаете, что все это правда и он король.
Рука Шарля едва заметно подергивается, словно он протестует против такого поворота беседы.
— Я не знаю, кто он, — говорю я.
В этот момент я испытываю внезапное острое желание увидеть отца. Пусть он будет с нами здесь, в экипаже, пусть расскажет, что произошло за толстыми каменными стенами Тампля…
Видок вынимает орех из скорлупки и забрасывает в рот.
— Вы кое о чем забываете, — произносит он. — Что, если наш юноша симулирует?
— Думаю, для этого требуется человек похитрее.
— Ха! Если бы вас хоть раз надули, вы бы знали, какими хитрыми могут быть так называемые простаки. Возьмите, к примеру, этого Месье. Он гений или идиот? — Видок скептически складывает руки на груди. — Убийство в общественном месте. Чертовски хороший способ привлечь к себе внимание, вам не кажется?
— Ну… — Я подавляю зевок. — Может быть, вы своим появлением заставили его поторопиться.
— В самом деле? И откуда он узнал, что старина Видок едет в Сен-Клу? Вы ему сообщили?
— Я и про себя-то не знал, что еду.
Воздух насыщен ароматом фисташек, грязи и пыльцы, а также ароматом самого Видока, безошибочно узнаваемым, забивающим все остальные запахи.
— Подведем итоги, — произносит он. — Преимущество на нашей стороне. Месье убил не того, кого надо. Более того, он не знает, что убил не того. И это дает нам время.