Черная башня (Байяр) - страница 94

— Время на что?

— Найти убийцу, Гербо. Этим займусь я. А ваша работа — вычислить, что именно знал ваш отец. Покойный, черт его побери, — добавляет он тихо.

— А как мы поступим с…

Я ногой указываю на фигуру спящего.

— С месье Шарлем? Вы правы, ему необходимо жилье. И, пожалуй, я знаю, куда мы его поселим.

— Найдем ему квартиру?

Он кивает.

— Есть отличное заведение в Латинском квартале. Пансион Карпантье.

За десять минут до того, как наш кабриолет прибывает на Менскую заставу, Шарль, словно бабочка из кокона, выбирается из своего сюртука. Потягивается, протирает глаза.

— Приехали?

— Почти.

По обе стороны от дороги нет ничего, кроме невозделанных полей и заросших тропинок. Необозримое пространство, покрытое скошенной травой, разнообразят лишь редкие дикие маки да виднеющиеся вдалеке гипсовые каменоломни и мельница, колесо которой не столько вращается, сколько совершает странные, отчаянные рывки.

— Я их не вижу, — сообщает он.

— Не видите кого?

— Домов. В Париже высокие дома.

— О, это потому, что мы еще не въехали в город. Как только мы окажемся по ту сторону городских стен, в вашем распоряжении будет сколько угодно домов. Впрочем, даже отсюда можно кое-что разглядеть, посмотрите, вот купол Дома Инвалидов.

— Я не очень люблю церкви, — замечает он. — От них меня сразу тянет чихать и пукать.

Он дует на стекло, отчего на холодной поверхности появляется белесое овальное пятно. Шарль стирает пятно пальцем.

— О! — восклицает он. — Наверное, это Париж!

В окне показывается кирпичная стена, три метра высотой и двадцать четыре километра в длину. Париж затянут в нее, как в пояс девственности. В любом другом городе, думается мне, такую стену возвели бы, чтобы не впускать варваров. Здесь ее предназначение — не выпускать деньги.

— Чего они хотят? — интересуется Шарль. — Эти люди?

— Они офицеры таможни. Должны нас проверить.

— Зачем?

— Чтобы удостовериться, что мы заплатили налоги.

— Что такое налоги?

— Налоги — это… это деньги, которые ты отдаешь городу, если что-нибудь в него ввозишь.

— Забавно, — Шарль указывает большим пальцем в том направлении, откуда мы прибыли, — сначала платишь там, а потом снова здесь.

— И так без конца, — усмехается Видок как раз в тот момент, когда в окно просовывается голова в плоской фуражке с широким околышем.

— Товары, облагаемые пошлиной, имеются?

— Нет ничего, — заверяет его Видок. — Даже пучка овса.

— Что ж, в таком случае, — таможенник чешет лоб, — предъявите паспорта.

Я вижу нас словно бы его глазами: ну и зрелище! Мы с Видоком, оба с голыми руками, в изношенных жилетах и латаных-перелатаных штанах.