Наглость ее поведения возмутила мое, раздобревшее в последнее время сердце. Пренебрежительное отношение к собственной персоне со стороны насекомого, пусть и крылатого, я стерпеть не смог, уж больно серьезным было оскорбление.
Сперва я просто хотел прогнать зарвавшееся насекомое. Но на мое исполненное величия неспешное движение рукой оно не соизволило прореагировать, продолжая заниматься собственным туалетом.
Это уж слишком! Ради великого дела мщения я поборол лень и, вскочив на ноги, попытался схватить возмутителя спокойствия. Но сделать это оказалось не просто. Ловко уворачиваясь от рук, насекомое, не скрывая этого, явно намеревалось вновь совершить посадку на облюбованное место.
В непрестанной борьбе и движении мы достигли обрывистого берега. А спустя еще мгновение, увлекшись схваткой с наглецом, я потерял осторожность, — в результате бабочка оказалась в воздухе, а я в воде, куда плюхнулся, издав нечленораздельный вопль. И в тот самый миг, когда я попытался выбраться на берег, произошло невероятное!
Занимаясь спасением собственной персоны, я краем глаза успел заметить мелькнувшие неподалеку странные серые тени. Спустя мгновение я почувствовал, что помимо желания двигаюсь не к берегу, а в сторону и вглубь.
Едва глаза свыклись с полумраком вод, я предпринял попытку осмотреться и понять, что произошло. Дышалось под водой так же хорошо, как и на поверхности. Неужели это новый ход в сказочный мир!?
Я словно рыбешка запутался в сети, и не было возможности выбраться из нее. Мои ловцы, — парочка дюжих, зловещего вида карасей, куда-то тащили меня, беспомощную жертву.
Чем дальше мы удалялись от берега, тем многочисленнее и разнообразнее становилась свита. Спустя пару минут после пленения меня сопровождало несколько дюжин всевозможных рыб: от здоровенного тупицы-карася, до немощного хитреца-пескаря. И все они смотрели на меня со странным блеском в рыбьих глазах. Хотя никто из них не произнес ни слова, я догадывался, что они скажут, едва им представится такая возможность.
Среди сопровождающих рыб были и просто любопытные, примкнувшие к нашей процессии. Утолив любопытство, они либо убирались прочь, либо вливались в ряды эскорта. Были здесь и русалки, не менее падкие до зрелищ, нежели рыбы. Одна из них показалась знакомой. Я видел ее на Нафаниных именинах! А может, мне показалось, и это просто одна из многочисленного племени любопытствующих?
Расспросив о чем-то одного из золотистых конвоиров, русалка исчезла из виду.
По прошествии некоторого времени, окруженный огромной рыбьей стаей, я был доставлен на место, где, по всей видимости, и будут вершиться суд и расправа.