А там, куда они ехали с миссией солидарности, им готовили недобрую встречу. Повинуясь команде Будяка и его подручных, сброд на перроне кое-как выравнивал ряды. Полицейские покидали станцию. Они ухмылялись.
— Всыпьте красным, хлопцы, — бросали на ходу, — чтоб и носа к нам впредь не совали…
Мирослава уже на бегу торопливо сказала Олексе:
— Я к безработным… Они поймут…
Девушка вскочила в пролетку на привокзальной площади, крикнула извозчику:
— Быстрее к бирже!
— Не поеду, — хмуро сказал пожилой гуцул, — убьют вот те… — указал он на вьющуюся на перроне толпу.
— Поедешь, коханый, — зло ответила Мирослава. — Вот деньги, здесь хватит…
— Не-е, — замотал головой извозчик.
Мирослава в другой руке уже держала пистолет.
— Выбирай…
— Вьо-о! — взмахнул батожком извозчик.
— И быстро чтобы!
Пролетка понеслась по узкой улице.
На бирже труда сидели, стояли, перебрасывались фразами сотни безработных. Хмурые, изможденные, они знали, что работы нет и скоро не будет, и пришли сюда скорее по привычке, чем в надежде на счастливый случай.
Пролетка с Мирославой влетела во двор биржи.
— Товарищи!.. — выкрикнула Мирослава. Она стояла в пролетке, на виду у всех. Безработные вяло подошли.
— Товарищи! К нам едут рабочие Чехии и Словакии, чтобы посмотреть, как мы бедствуем, и поддержать наши требования…
* * *
— …Жаль, — сказал Олекса своим товарищам, — что поезда из Праги ходят точно по расписанию. Не успеет Мирослава.
Один из коммунистов, в форменной куртке и фуражке железнодорожника, начал пробиваться сквозь толпу к зданию вокзала. Он вошел в комнату дежурного:
— Видишь? — указал в окно на снующих по перрону полупьяных людей.
— Никогда такого не было, — срывающимся голосом сказал дежурный по станции.
— Задержи пражский… Дай красный по линии…
— Не имею такого права! — побледнел дежурный. — С работы погонят, если не посадят, а у меня пятеро на шее, пять ртов голодных…
— Давай красный… От имени крайкома партии прошу… Кровь ведь здесь прольется! Весь сброд сюда сползся… И все жандармское воронье слетелось!
Дежурный, отчаянно махнув рукой, включил красный на семафорах.
А в кабинете начальника станции, где расположились полицейские чины, Бращак и его подручные, уже предвкушали скорую расправу с делегацией пражан. Полицейский полковник сказал одобрительно Бращаку:
— Неплохо поработал… Сколько людей вывел?
— Сотни две, не меньше.
— Да наших с сотню наберется… Сила! Где Будяк? — спросил громко, чуть ли не с воодушевлением.
— Здесь я! — откликнулся Будяк.
— Готова депутация?
— Так точно!
— Значит, подходите к вагону с этими пражскими коммунистами и говорите: так, мол, и так, не желаем мы, народ, видеть вас, чешских колонизаторов, на своей земле. Убирайтесь! Во избежание несчастных случаев из вагона выходить не советуем. Ясно?