— Уберите это, — он ткнул пальцем в графинчик и тарелки. — Господа передумали и покидают ваш замечательный ресторан.
Рядом со Свердлиным уже стояли оба его секьюрити, демонстративно упрятав правые руки под пиджаки.
Пришлые торопливо встали — парни проводили их к выходу.
— Там ещё двое моих в машине. Так что придется этим брать ноги в руки, — довольно улыбнулся Юрась.
— Силен, — с искренним восхищением сказал Алексей.
— Опыт — великое дело. Береженого Бог бережет. Но считай, что ты уже под ударом. Сейчас вернется Яков Михайлович, и я отдам кое-какие распоряжения. А ты не удивляйся, молчи и делай непроницаемую физиономию. Не только для тебя стараюсь…
Свердлин молчаливо занял свое место за столом. Юрась подождал, пока он аккуратно опрокинет стопочку, и сказал:
— Яков, есть просьбы, считай, поручения. Зачисли Алексея Георгиевича в нашу охранную фирму, допустим твоим заместителем. Дай полковнику с улицы Щепкина триста баксов и получи для Алексея Георгиевича лицензию на право хранения и ношения «макарки» номер такой-то. Выдай ему пистолет с чистенькой, как у младенца, биографией. Дальше… Когда бы ни позвонил Алексей Георгиевич, выделяй ему пять бойцов или сколько нужно. И, последнее пока… Твои люди должны распустить слухи, что господин Костров, бывший следователь и ныне журналист — мой будущий родственник. Скажем, зять… Пусть попробуют сунуться к родственнику Юрася, — злорадно завершил Андрей Иванович свои «поручения».
Заметив, как изумился Алексей, почти весело добавил:
— Таська девка красивая и умненькая. И в тебя влюбилась от макушки до пяток. Все упрашивает пригласить тебя в гости.
— Ну скажешь, Андрей Иванович! — растерялся Алексей.
— А чего? Ты, Алексей Георгиевич, мужик серьезный, мне такой и нужен… в зятья. А то, что после моих именин Виолетта Петровна увезла тебя к себе на дачу — это не грех, а маленький, маленький грешок. Ты хоть знаешь её фамилию?
— Не успел поинтересоваться, — вроде бы легкомысленно ответил Костров, не совсем понимая, к чему задал такой странный вопрос Юрась.
— Рекомендую — госпожа Благасова…
— Кто? Жена уцелевшего после расстрела в «Вечности» похоронщика-фирмача? — изумленно воскликнул Алексей. И в памяти всплыл странный интерьер рабочего кабинета мужа Виолетты Петровны: не кабинет, домашний музей печальных обрядов разных времен и народов.
— Она, дорогой Алексей Георгиевич. Ну, да Бог с ней, вроде тебя не сильно она зацепила. Переспал, схватил кайф, и прощай, прощай, мне ничего не надо… Бывает.
Андрей Иванович вроде бы шутил, но всматривался в Алексея цепким, изучающим взглядом.