, именно что
должна была!— Напрасно ты считаешь меня идиоткой, Ксан`ара, я всё про неё знаю. Но это же повторение старой истории, это так неинтересно!
— Ах, неинтересно! — процедила взбешенная фурия. — Да будет тебе известно, что уничтожение мира не пройдёт даром даже для нас. Представь себе, твои любимые игрушки нас не только развлекают, мы без них ничто! И сколько раз можно повторять — такое грубое вмешательство в их судьбы допускается лишь в случае крайней необходимости! Была необходимость? Была, я спрашиваю? Нет, одной безмозглой гусыне приспичило совершить очередную глупость, тем самым подвергнув нас всех смертельной опасности! Хоть бы это еще не поздно было как-нибудь исправить… — Не слушая вялых оправданий Гастиэлы, женщина закрыла глаза и сосредоточилась. По её скованным движениям, напряжённому лицу было заметно, насколько тяжело ей даётся 'работа над ошибками'. Пальцы вытянутой вперёд руки судорожно шевелились, будто перебирали что-то незримое. Контуры мира потекли, словно из мягкого пластилина, вылеплялись всё новые и новые ландшафты. Стремительно мелькали, не удержишь взгляд, всё быстрее.
— Есть! — торжествующе воскликнула Ксанара, и картинка на время осталась статичной.
— Странный какой-то мир, — наморщила носик Гастиэла. А Ксанара едва успела подхватить в полёте микроскопическую статуэтку, неотличимую от той, первой. Но удержать от падения невесомую фигурку было всё равно, что многотонную глыбу.
В наэлектризованной тишине операционной раздался протяжный писк прибора. Всё напрасно…
— Сердце остановилось, — устало вздохнула врач, стаскивая окровавленные перчатки и маску. — Записывайте время смерти…
Молоденькая медсестричка тихонько хлюпнула носом и отвернулась, пряча готовые пролиться слёзы. Она не привыкла еще сталкиваться со смертью, не привыкла заглядывать в её пустые бесчувственные бельма. Не привыкла к тому, что семилетние девочки с внешностью маленьких ангелов и ясными синими глазами могут умирать на операционном столе.
— Такая ведь еще крохотулечка, — вздохнула пожилая и многое повидавшая анестезиолог. Но тоже не привыкшая и не смирившаяся — до сих пор. — В такую красавицу бы выросла. Жалко…
В наступившей 'минуте молчания' ожил прибор. По экрану кардиомонитора потянулась, набирая амплитуду, кривая, в которую превратилась безнадёжная прямая линия.
Ксанара отёрла дрожащей от навалившейся слабости рукой выступившую на лице испарину. Гастиэла выглядела потрясённой.
— Одна душа в двух телах? Разве это возможно?
— При ряде условий, да. Девочка идеально подходила для этой цели. Невероятное везение. Данная при рождении душа уже отлетела, а мне осталось лишь сделать так, чтобы чужая