– Ты уверена?
– Н-ну да. Почти да.
– Почти не считается, поэтому пока не будем спешить.
– Если у нас время будет не спешить, – начала было Ника, но вдруг плюхнулась обратно на кровать и быстренько вернулась в образ больной, тихо прошептав: – Он возвращается.
Поскольку я по кровати не прыгала (за что та должна быть мне благодарна), возвращаться в образ мне не понадобилось.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалилась целая компания, состоявшая из Петера и двух капельниц.
Ту, на которой был повешен пузырь побольше, рыжий установил возле меня, а обладательницу пузыря-мини потащил на другую сторону.
– Что… Что вы собираетесь нам влить? – еле слышно просипела я на английском. – Отраву? Снотворное?
– Не волнуйтесь, – буркнул Петер, стараясь не смотреть нам в глаза, – это стимуляторы, разработанные доктором МакКормиком. После них вы будете как новенькие. Сейчас прокапаем, и я принесу вам обед.
– А одновременно нельзя? – слабо улыбнулась Ника. – Я очень проголодалась.
– А что, юную леди уже не тошнит? – усмехнулся рыжий.
– Тошнит. Только от голода.
– Ну что же, сейчас установлю вам капельницы и схожу за обедом. А мама тоже хочет есть? – Он перевел на меня взгляд бледно-голубых глаз, в которых, помимо тоскливой апатии, появилась заинтересованность.
– Не откажусь.
– Ок.
Ловко и совершенно безболезненно воткнув нам в руки жала капельниц, Петер проверил, как поступает препарат, и, странно взглянув на нас, вышел.
– Мамс, а может, ну их, эти лекарства? – скривилась Ника. – Зачем нам стимуляторы, мы ведь и так здоровы.
– Ребенок, я с удовольствием отказалась бы от них, у меня же твой братик внутри, но мы ведь не дома, – я протянула свободную руку и погладила дочку по кудряшкам. – И что нас ждет впереди – неизвестно, вполне возможно, что совсем скоро нам понадобятся все наши силы и даже сверх того. А Саша мне говорила, что препараты МакКормика творят настоящие чудеса.
– Ну ладно, – тяжело вздохнула дочка. – Пусть льется.
Рыжий вернулся минут через двадцать, к тому времени в нас влилось уже больше половины препарата. Не знаю, как там работал Никин препарат (номер два, кажется), но у меня – словно кто-то стирал влажной тряпочкой пыль и паутину с ощущений. Краски стали ярче, звуки – разнообразнее, нос различал все больше запахов, кровь, казалось, звенела в венах. А оптимизм залез на крышу и размахивал здоровенным флагом с надписью: «Прорвемся!»
Талантливая все-таки крыса этот МакКормик.
На тележке, которую толкал впереди себя рыжий, основную часть поверхности занимали разнообразнейшие фрукты, высился стеклянный кувшин с соком, судя по всему – свежевыжатым, стояли две бульонные чашки и горка аппетитных маленьких пирожков на тарелке.