Ему казалось, что он великолепно все устроил, – жена и дочь простили его за идиотскую выходку с вырванным у Ники мобильником, после виртуозного секса с Изабеллой у него еще остались силы порадовать Анну перед отъездом, впереди были недели съемок, которым теперь ничего не помешает, ведь они с партнершей достигли, гм, консенсуса.
Жизнь прекрасна и удивительна!
Откуда на пустынной лесной дороге, вдали от любого жилья, ночью взялся этот гребаный папарацци, Алексей так и не понял.
Они с Изабеллой только-только приступили, так сказать, к кульминации действа, как вдруг – вспышка, еще одна, еще!
Майоров сначала вообще не мог сообразить – что это? Гроза? Зарницы?
Оказалось – гораздо хуже. Фотовспышка.
Он смог бы все исправить, догнав сволочного репортеришку и разбив камеру об его голову. Хотя нет – лучше о дерево, бить этих уродов – себе дороже.
Но помешала Изабелла. Не специально, нет, она просто очень сильно испугалась и благополучно хлопнулась в обморок. Не бросать же ее в таком состоянии!
И папарацци ушел.
А на следующий день сенсационная бомба взорвалась!
Алексей устал оправдываться, отвечая на возмущенные звонки друзей и знакомых. Он был абсолютно согласен с их мнением – да, он козел, сволочь и редкостная скотина, да, да, да! Так что же мне теперь, застрелиться, что ли?
– Немедленно звони Аннушке! – рокотал в трубке разъяренный голос генерала Левандовского.
– Да звонил я! Не берет трубку!
– И правильно делает! Ты что натворил, мерзавец?! Променять жену на какую-то, прости, господи…вошку?!
– Сергей Львович! – скрипнул голосом Майоров. – Не называйте ее так, не надо. Изабелла хорошая девушка, это я виноват.
– Хорошая шалава она, а не девушка! Ничего, – кипел генерал, – я займусь этой красоткой лично, разузнаю, что за шваль прибило к нашему берегу. А ты, засранец, немедленно возвращайся и ползи от Москвы до дачи на коленях, понял?!
Алексей нажал кнопку отбоя, и телефон тут же разразился очередным истерическим воплем. На этот раз кто?
Ну конечно, госпожа Салим жаждет сообщить негодяю и уроду, что он негодяй и урод. Нет уж, Таньского, лучшей подруги своего зайцерыба, он не вынесет.
Майоров выключил телефон и криво усмехнулся: своего зайцерыба? Кажется, у него больше нет зайцерыба. Анна не простит, он знал это.
Знал – и все равно полетел в Москву. Хасбулатов отпустил его на несколько дней, укоризненно покачав головой. Спасибо хоть комментировать не стал.
И снова аэропорт, и снова звонок Виктору. Только на этот раз с ним разговаривал не друг, с господином Майоровым сухо общался его администратор. Исключительно по делу, и ни слова кроме.