Вообще, по моим наблюдениям, в КГБ, как нигде, можно ловко манипулировать устными или письменными характеристиками на оперативных работников. Блестящего офицера, созданного для оперативной работы в НН, контрразведке, разведке, при желании можно выставить со всеми его вербовками и прочими достижениями как верхогляда, которому сопутствует случайный успех, человека неглубокого, не стремящегося — цитирую Махова — «раствориться в коллективе, не утратив при этом своих индивидуальных качеств».
Напротив, любого лентяя, которого надо бы гнать из КГБ, неспособного к работе с людьми, не желающего ничему учиться, всегда можно представить как трудягу, который, дескать, не ищет легких путей, роет глубоко и вот-вот всем нам покажет…
А ведь все вокруг секретно, поди проверь, где черное, где белое, — я стал в те годы замечать, как все становилось серее и серее.
****
Мне никогда не хватало азарта для планомерного построения карьеры. Но интересной работы хотелось очень, и выход был только через «поплавок» — ромбовидный значок, выдававшийся после окончания высших учебных заведений. Вернее, выхода было два: либо идти учиться в Высшую школу КГБ, так делало большинство из тех, кто вообще получал разрешение на учебу в вузе, либо выбирать гражданский вуз сообразно своим наклонностям и возможной привязке к будущей работе в КГБ же.
Учиться в «вышке» — так называли ВШ КГБ, было, конечно, во сто раз легче; иногда, слушая разговоры тех, кто там учился, я представлял себе, как одни и те же курсовые и дипломные работы из года в год переписываются с оригиналов, написанных еще при Дзержинском. Мне же хотелось как-то разнообразить свою жизнь и, закончив смену в «наружке», не тащиться в ВШ на лекции и занятия по опять-таки охоте на людей.
Не помню, как мне и Славе Л. удалось обойти Махова, но до руководства Управления мы добрались. Там, в тихом особняке в одном из переулков на Самотечной площади нам долго промывали мозги относительно того, что «вы сюда пришли не учиться, а работать», «а что, если все захотят учиться, кто работать будет?», «да и вообще, вы ведь звезд с неба не хватаете»… Это было самое обидное, потому что, насколько в НН можно хватать звезды с неба, мы это делали. Мы оба, особенно Слава, принадлежали к числу не самых плохих сотрудников отдела.
Наконец с невероятными сложностями разрешения и соответствующие справки мы получили. Слава решил поступать в один из радиотехнических вузов, я — в Институт иностранных языков. Наш выбор вызвал особенное раздражение руководства, и в качестве напутствия нам было сказано, что мы все равно не поступим.